Этот момент мамусик явно одобрила, а мы с Машкой приуныли. Во-первых, шансы, очевидно, уменьшились ровно вдвое, не полезем же мы на помойку, да и нет там уже ничего. Во-вторых, детский сад — это не «феррари» искать. Нас и не пустят туда. И тут подала голос мама:

— А где детский сад-то?

Я сразу вспомнила о мамином прошлом и воспрянула, а Лидка, напряженно подумав, очень точно описала место.

— Так это четырнадцатый, — на лету сообразила мама. — Там Танечка заведует. Помнишь, Оля, у нее еще сын…

Но я невежливо оборвала воспоминания:

— Мама, у всех сыновья или дочери! Ты сможешь утром с этой Танечкой связаться, чтоб она нас к дискам допустила?

Мамусик поджала губы, я думала, от моей грубости, но оказалось, причина была в другом:

— Оля, в кои-то веки детям оказали спонсорскую помощь, а ты тут же хочешь ее отнять! И еще меня просишь! В каком положении я окажусь?

Фу-ты ну-ты! Да у этих детей дисков больше, чем на твою годовую пенсию можно купить! Но вслух пояснила:

— Мам, ты просто не поняла. Нам нужен всего-навсего один диск. Но чтобы его найти, мы должны просмотреть всю коробку. Пусть нам разрешат. А заберем только свое. Мультики и игрульки оставим.

Мама успокоилась и согласилась с утра связаться с этой самой Таней и обо всем договориться. Ответ нас удовлетворил. Девчонки с чувством выполненного долга налегли на печенье. Откушав, они стали прощаться. Лидка при этом вызвала по сотику такси, громко возмущаясь тем, что машину придется пятнадцать минут ждать. А Машка все время убеждала меня, что она абсолютно уверена в успехе наших поисков, поскольку их ведет такой умный и уважаемый всеми человек, как я. Маме ее речь понравилась, и она пригласила девочек заходить в гости почаще. Девочки дружно обещали.

Наконец гостьи удалились, а мы разошлись досыпать.

Утром я проснулась без настроения — не выспалась и вообще. Первому досталось Алику за немытый стакан, второму — Мишке за комочки из носков возле кровати, третьей — их бабушке за то, что совсем за ними не смотрит и все им позволяет. Все обиделись и разбежались по комнатам, хлопнув дверями, конечно. Ой-ой-ой! Сейчас еще за хлопанье всыплю, но передумала. Позвонила Вадику.

— Алло, — прохрипел он.

— Простыл, что ли?

Он откашлялся и как будто чего-то попил. После этого голос стал приятнее.

— Мы вчера тут немного попьянствовали с горя.

— А-а. Других мыслей в голову не пришло?

— Не-а. Мы уже и так и сяк думали.

Ну, в этом месте вы себе явно польстили, хотелось сказать мне, но Вадик успел меня обезоружить:

— Ты знаешь, я все время думаю о тебе, так скучаю, ни на кого смотреть не могу!

Я, конечно, подтаяла, хотя про себя отметила, что смотреть ему явно было на кого — нашла где оставить!

— Вадик, у нас появился маленький шанс.

— Олька (кто-кто?)! Мы с Борькой так и решили вчера, что ты что-нибудь изобретешь.

«Оттого и напились спокойно», — продолжила мысленно я и огласила ночные приключения. Вадик обрадовался и совсем не посочувствовал моему прерванному сну, чем меня немало огорчил. На том простились, договорившись связаться, как только мама дозвонится до Танечки.

Домочадцы зашевелились в своих комнатах, давая мне понять, что хоть они и таят на меня обиду, но кушать хочется и они готовы меня простить. Я подалась в кухню готовить завтрак.

Вы когда-нибудь разговаривали сами с собой? Если еще нет, то очень рекомендую. Весьма достойное занятие, во-первых, потому, что у вас однозначно окажется в собеседниках умный человек, во-вторых, он наверняка будет очень покладистым: выскажет свои правильные мысли, а потом вы легко склоните его на свою сторону.

Именно этим я и занялась в процессе приготовления гренок.

— На фиг тебе все это надо? Какие-то диски… Других проблем нет, что ли? — сказал мне умный человек.

— Так вроде здесь и моя вина есть, — оправдывалась я. — Что диск пропал. Да и Вадика жалко.

— Вадика жалко! — передразнил умный человек. — Кто он тебе? Пусть сам расхлебывает. Ты посмотри, куда ты влезла: проститутки, тюрьма, мафия, дом терпимости…

— У Петровны не дом терпимости! — От возмущения я едва успела спасти гренки от превращения в угольки. — У нее гостиница.

— Ага! Скажи еще — пансион благородных девиц!

— Нет, ну надо же довести дело до конца, тут осталось-то. И совесть будет чиста.