— Блин! Тут же детишки смотрят!

Он быстренько вернулся и довольно ловко отобрал из коробки три диска. Я облегченно вздохнула — тест на сообразительность пройден блестяще, на том и простились с гостеприимным домом.

— Ну чё? — огорошил меня на улице Лохматый. — Поедем к тебе? Доведем дело до конца.

Как воспитанный человек, отказать я, конечно, не смогла, но очень явственно представила, как обрадуется мама. И дети, наверное, тоже.

Но делать нечего. Мы сели в Вадину машину и поехали. Не заворачивая к нам во двор, парни высадили меня, а сами обещались через пять минут подъехать. Во дворе в компании мелких пацанов слонялся Алик, который мгновенно доложился:

— Мишка в гараж уехал, мопед чей-то чинить, двести рублей обещали. Мне, сказал, десятку даст, а бабушка борщ зеленый сварила, тебя ждем обедать.

Бабушка, конечно, молодец. Надеюсь, она сварила большую кастрюлю, хотя Мишке явно не останется — у нас гости. А он любит кисленькие щи…

Мои грустные размышления прервали подъехавшие Вадик с Лохматым. Однако парни не подкачали — из машины тут же стали выгружаться коробки с пиццей, какая-то немыслимо огромная бутылка с колой и алюминиевый жбанчик пива «Асахи», литров на пять, не меньше. Заметив вновь прибывших, Алик подобрался и резво засобирался домой. Давно заметила, что дети и мужики любят всю эту гадость: бургеры, пиццы, колы. Много у них общего!

Мамусик открыла дверь, но обомлела лишь слегка и ненадолго — видать, начинает привыкать. Пока мы топтались в прихожей (слава богу, она у нас приличных размеров), она в несколько заходов освободила «мальчикам» руки, после чего предложила отведать кисленького борща со сметанкой.

— Кушать хочется! — охотно признался Лохматый. — А кисленького в особенности.

Он пошел искать ванную, чтобы вымыть руки, и Алик услужливо вызвался его проводить. В результате в достаточно сжатый срок Лохматый в полном объеме получил информацию о том, что ванных у нас две, спален — три, а также есть гостиная и кабинет, ремонт у нас «евро», с пластиковыми окнами и зимним садом на двух совмещенных лоджиях и делала все это Олька, еще когда богатая была. От обилия новостей Лохматый появился в кухне слегка приторможенный — переваривал. Но Алика явно залюбил и похлопал по спине, правда не сильно:

— Братан! — и добавил: — Я же говорил — меня детишки любят.

Борщика откушали довольно скромно: Лохматый с Аликом (братаны же!) по две тарелки, остальные — по одной, так что Мишку не обделили, на дне кастрюли оставили. После чего распаковали коробки с пиццей, и Лохматый смачно вскрыл жбанчик с пивом. Замахнув залпом сразу два стакана, он простонал:

— А-а, хорошо! Особенно после вчерашнего, — и подмигнул мамусику, на что та сделала вид, что все поняла, и кивнула. Нет, она развивается просто гигантскими шагами!

Я съела кусок пиццы и отправилась с дисками в кабинет, оставив маму потягивать пивко в веселой компании. Вернувшись минут через двадцать, я нашла общество весьма повеселевшим, мамины глаза поблескивали легким хмельком и теперь уже метались в сомнениях между молчаливым Вадиком и измазанным зеленкой Борей, пытаясь не прогадать, кто же из них представляет для меня наиболее достойную партию.

Идиллию пришлось нарушить грустной вестью о том, что хоть все диски и открылись, но искомого среди них, увы, нет. Лохматый вспомнил о своей основной контролерской функции и потребовал, чтобы я предъявила ему доказательства. Мы вдвоем вернулись в кабинет, и я продемонстрировала ему все десять дисков с записями каких-то дебильных мотогонок и аварий. Он прихмурел, и мы снова нарисовались в гостиной. К тому времени Вадик уже немного посоображал и спросил:

— А ту, другую коробку, Лидка в мусорку выбросила?

— Ага, — охотно подтвердила мамусик и, заподозрив неладное, пояснила: — Ее уже явно либо бомжи растащили, либо на свалку свезли.

— А свалка у нас где? — не сдавался Вадик, но тут уже не выдержал Лохматый:

— Это нереально, Вадя! — и, опрокинув в себя еще стакан пива, решился: — Звоню братве!

С этой целью он уединился с телефоном в прихожей. Мы молча ждали за столом. Вадик вдумчиво догрызал кусок пиццы, мама, стараясь не шуметь, собирала грязные тарелки, я потягивала пивко из ее стакана. Минут через десять Лохматый вернулся и отрапортовал:

— Завтра в двенадцать «стрелка», Вадя. Поедем вместе. Там и определимся.

В общем, трапезу закончили в молчании. Вадика мне было жалко, мамусику, видимо, тоже, потому что к концу семейного обеда она предложила:

— Поезжай уже с ним, а то убивается вон как! Мальчишкам скажу, что ты к друзьям на море до завтра уехала.

Я, конечно, малость офонарела — раньше такое в нашей пристойной семье не приветствовалось и друзей у моря мы с Валюшкой обычно сочиняли сами.

Воистину, глядя на мир, нельзя не удивляться!

Мы на машине Вадика добрались до моей, оставшейся возле университета. Вадик достал из багажника «крокодилы», соединил с их помощью аккумуляторы наших автомобилей, завел двигатель моей машины. Потом мы отогнали ее в гараж и занялись «развеиванием грусти».

Мы пошли в кино, и Вадик трогательно весь сеанс держал меня за руку. Мы смотрели «Жесть», мне очень понравилось, а Вадик сказал, что чушь какая-то. Потом покатались по городу, потом посидели в сумерках в кафешке на берегу моря, где не спеша выпили бутылочку сухого вина. Пожилой кавказец, хозяин и основной сотрудник по совместительству, умело и незаметно подавал нам всякие причудливые восточные закуски. Мы сидели за столиком у самой воды, волна в сумерках шуршала мелкой галькой, а где-то недалеко играла музыка — летний город со вкусом жил вечерней жизнью. Влажный воздух пах морем и дымком. Мы почти не разговаривали, но было хорошо.