– Читаешь мои мысли, - сказал Билли, и понизив голос, добавил, - сраный дом.

Она повернулась к двери, подняла пистолет и дернула ручку — заперто. Девушка вздохнула, плечи ее чуть опустились, все же она уже чуть ли не параноидально опасалась какого-нибудь нападения.

– Закрыто, - сказала она.

Билли в это время стоял на пороге обсерватории, дверь в которую успел открыть, и внимательно разглядывал, что внутри. Он обернулся на звук ее голоса, продолжая придерживать дверь.

– Выглядит многообещающе. Не знаю, для чего все это, но там внутри дохрена оборудования, может, и радиопередатчик найдется.

Передатчик. Ребекка почувствовала, как в груди растет надежда.

– Уже...

И слово ”иду” было заглушено звуком движения какого-то зверя; невероятный грохот, вибрируя, пронесся по комнате. Они с Билли уставились друг на друга, и ей показалось, что расстояние между ними внезапно стало огромным.

Звук повторился: он походил на быстрое цоканье чего-то твердого по камням, как если бы кто-то барабанил стальными пальцами по столешнице, и он был громким. Кто бы ни являлся источником этого шума, он явно был большим — и, судя по нарастающему грохоту, приближался к ним. Гулкое эхо мешало точно определить место, из которого доносился звук.

– Бассейн, - крикнул Билли, махнув ей.
– Бегом!

Ребекка бросилась к нему, сердце в груди стучало молотом, она боялась посмотреть на выростной бассейн, и одновременно боялась не посмотреть туда. Боковым зрением она уловила там какое-то движение, что-то темное и мокрое, и рванула быстрее; пробегая мимо бассейна, она все же рискнула и мельком глянула в ту сторону.

В бассейне было невиданное существо — при его виде все мысли вылетели из головы. Это была сороконожка или многоножка, но такая огромная, что по сравнению с ней пауки размером с хорошую пастушью собаку, казались мелочью. По обе стороны глянцевого, черного черепа виднелись желтые глаза, и, казалось, что они светились; с верхней части головы, дергаясь и дрожа, свисали длинные, рыжеватые усики. Длинное, извивающееся тело существа находилось близко к полу; как у всех многоножек оно было панцирным и сегментированным, и это чудовище резво передвигалось на добром десятке остроконечных красных ног. Навскидку, в этом недоразумении было метра четыре, а то и больше, а по окружности она могла бы сравниться с бочкой — и сейчас оно направлялось прямо к ней по пустому бассейну, передвигая ногами так быстро, что в глазах рябило.

– Беги!!!
– закричал Билли, и Ребекка очнулась, со всех сил рванув вперед, спасая свою жизнь, с каждым вдохом она чувствовала вонь, исходящую от чудовища — ужасный запах чего-то прокисшего, — если бы у нее была лишняя минута, она потратила бы ее на сооружение кляпа. Билли держал дверь обсерватории открытой, подперев ее ногой, дуло дробовика в его руках было направлено на цель позади нее, и она чувствовала, как близко многоножка подобралась к ней, чувствовала, как та обгоняет ее, словно тень.

Как только она пролетела мимо Билли в открытую дверь, он пальнул, передернул дробовик и снова выстрелил. Спустя секунду после того, как она заскочила в обсерваторию, он отпрыгнул назад, и дверь за ним захлопнулась; и буквально еще через долю секунды они услышали, как тело существа проскрежетало по двери, панцирь его сильно впечатывался в деревянный массив. Они замерли, уставившись на дверь — пару мгновений спустя звук стих, перейдя в стук удаляющихся ног.

– Ничего себе, - произнес Билли. Ребекка кивнула. Он наклонился, помогая ей встать на ноги, они оба тяжело дышали.

– Предлагаю не возвращаться этим путем, - сказала девушка, очень надеясь на то, что им не придется этого делать.

– Отличная мысль, - согласился с ней Билли.

Они замолчали, разглядывая свое убежище. Им оказалась большая, двухъярусная, круглая комната. Сейчас они стояли на чем-то вроде помоста, который наполовину опоясывал комнату; в северном конце виднелись еще двери. Рядом с ними находилась лестница, по которой можно было спуститься с помоста, она вела вниз, на ячеистую металлическую платформу, заставленную оборудованием. Пространство под платформой скрадывала тьма.

Они дружно двинулись по окружности, остановившись у вторых дверей. Заперто. Обменявшись мрачными взглядами, не проронив ни слова, они пошли к лестнице. Ребекка спустилась вниз первой, остановившись рядом с большой машиной, занимающей огромную часть посередине комнаты — вероятно, это был телескоп. Высоко над ними нависала его подзорная труба, но достать до нее не представлялось возможным. Позади нее Билли уже осматривал остальное оборудование, которое ей не удалось идентифицировать. Она снова повернулась к телескопу, глядя на панель управления, и в груди защемило. На панели было три углубления, выглядящих как маленькие надгробия: ровные с одного конца и закругленные сверху.

– Рации я не вижу, но...
– Билли не успел договорить, Ребекка прервала его на полуслове.

– Ты же не выбросил те пластины?
– сказала она.

Билли повернулся, глянул на панель и расстегнул свою сумку. Он вытащил из нее пластины, каждая размером с книгу в бумажной обложке, но тоньше. Ребекка взяла их, вспоминая раздражающий девиз "Амбреллы", и начала вставлять их в соответствующие углубления.

– Послушание порождает дисциплину. Дисциплина порождает единство. Единство порождает силу...