Шрифт:
— Пожалуйста, — прошептала она ему в щеку. — Я больше не хочу быть одна.
Его тело было невероятно большим и сильным, но от ее приглушенных слов он содрогнулся. Лето опустил голову, потерся щекой о ее щеку. Она чувствовала, как пульсирует мускул под его ухом, как ходят желваки, жесткие, как зубы, как металл, как удары Хелликса по ее спине.
— Я не один, — ответил он.
Она нахмурилась, сжала пальцы на его предплечье.
— Я и не говорила, что ты один. Но это само по себе доказательство. Ты тоже это чувствуешь. Свою изоляцию здесь.
Я видела, как другие тебя избегают. Как отходят в сторону, когда ты идешь по коридору. Уважение. Но не дружба.
— Я получаю все, что хочу.
— Но тебя приковали цепями. Что ты хотел и не мог получить? — Мышцы его предплечья напряглись под ее пальцами — Лето сжимал кулак и разжимал его, словно пытаясь вернуть им чувствительность. Нинн погладила его по предплечью. На этот раз они оба вздрогнули и сцепились друг с другом, столкновение откликнулось в ее груди как низкие ноты виолончели. Страх и надежда — надежда, проклятая слабость.
— Лето, меня разорвали на куски. Мою жизнь, мои мысли, а теперь снова мое тело. Ты хотел, чтобы я стала твоей напарницей в Клетках. Это значит, что ты мне доверяешь. И мне нужно довериться тебе. Пожалуйста.
Он шумно сглотнул.
— Я не хотел, чтобы они причинили тебе боль.
Она могла бы успокоиться и на этом, вложи он в свои слова хоть немного эмоций. Но собиралась узнать правду, пусть даже придется вытаскивать из него признание в буквальном смысле руками.
— Ты сам делал мне больно. Ты меня наказывал. В чем разница?
— В том, что ты — моя.
Она отстранилась, чтобы посмотреть ему в глаза. Но он уже отвел взгляд. Вновь опустевший.
— Моя неофитка, — тихо добавил он. — И только я могу тренировать тебя, как посчитаю нужным.
— И ты решил, что порка хуже того, чем ты угрожал мне с Килгором?
— Ты сама все сказала. Я выдал тебя. Ты приняла наказание. — Он перестал гладить ее по волосам, подхватил под бедра и притянул к себе. Она не сопротивлялась. — Я стремился сделать тебя сильнее. Ты могла бы любого пришли-
лить взглядом, одной только яростью твоих глаз. Даже в те, первые дни, я ни минуты не сомневался, что у нас все получится.
Возможно, из-за боли или слабости — она сама не поняла причины, — на глаза Нинн навернулись слезы.
— А теперь?
— А теперь они все уничтожили. Вновь превратили тебя в жертву.
Ей удалось вымучить очередной смешок. Звук был безумный.
— Я взобралась по столбу, чтобы освободить руки. Появись вместо тебя кто-то другой, я бы защищалась до самой смерти. — Она села прямее, насколько позволяли дрожащие руки и ноги. Заставила Лето взглянуть ей в глаза, охватив ладонями его скулы. — Я бы не справилась без твоего обучения. Каким бы уродским оно у тебя ни было.
— Необходимым.
— Ладно. Необходимым. — Она вновь коснулась его поврежденного запястья. — Скажи, что произошло. На самом деле.
— Я не хотел, чтобы Хелликс... или доктор... причинили тебе вред. — Он обернулся, чтобы поцеловать ее в лоб. — Килгор смотрел на тебя, как мужчина. Похотливо. С жаждой тебя получить. Это было мерзко, но предсказуемо. А доктор был как всегда — спокоен и сосредоточен.
— Изучал... Сколько мы способны выдержать. Все это ради потомков.
— Именно. Да. — Еще один поцелуй. И на этот раз он не отстранился, чтобы продолжить разговор. Зашептал ей в кожу, словно проталкивая глухие слова прямо в сознание. — Я отбивался. Шокеры, пули с напалмом — полный арсенал.
— Я видела, — выдохнула она. — Пару секунд, но видела. А потом?
— Меня приковали вот там, в углу.
Нинн посмотрела туда, куда Лето указывал подбородком.
— Я никогда их не замечала. Замки на стене?
— Чтобы я был вынужден смотреть.
Она подняла его израненное запястье к губам и поцеловала изорванную кожу на внутренней стороне руки. Затем второе.
— Это моя вина. Моя ошибка в том, что я решила подыграть Килгору.
— Возможно, вначале, — ответил он, меняя их положение. — Но никто не может заранее знать, что сделает человек вроде Астера? Ни правил. Ни чести.
— Теперь ты понял, почему я так его ненавижу.
Лето кивнул и медленно, очень медленно, поднялся на ноги, помогая ей встать. Она покачнулась. Вцепилась в него. Расслабила шею, прижалась лбом к нагрудной пластине его доспеха, остужая пронизанную болью и туманом голову. Его мышцы были твердыми, как доспех, но теплыми и пульсировали жизнью. Она вздрогнула и перестала сдерживать дрожь, когда он осторожно взял ее за плечи.
— Я бы понес тебя, — сказал Лето. — Но, боюсь, это навредит тебе больше, чем если ты пойдешь своими ногами.