— Я сдаюсь! Я абсолютно сдаюсь! Пожалейте!

Тут же вспомнился мне измученный мальчишка в кабинете у следователя!

— А нас вы жалели? — сказал я Мерцалову. В руках у меня оказался лучемет…

— Не надо, Грин… — двойным шепотом сказали у меня за спиной Игорь и Минька (откуда они здесь?). — Гиперболоид бьет только издалека. Да и ну его, этого тюремщика…

Я и сам знал, что не надо (ну его, Ефрема Зотыча, в…)

И сказал Коржику:

— Прогони…

Коржик снова вцепился в штаны Мерцалова. Тот вскочил, выпрыгнул из брюк и помчался прочь, мелькая широкими камуфляжными трусами. Коржик, гавкая, с полминуты гнал его по траве, потом вернулся и сел передо мной, улыбаясь розовой пастью. Будто спрашивал: «Я все правильно сделал?»

— Молодец! — сказал я и сел на корточки перед псом (родным таким!). И хотел опять поцеловать его в черный нос. И Коржик ждал этого, махая хвостом по головкам клевера. Но что-то яркое кольнуло мне глаза, и я проснулся…

Глаза кололи пробившиеся сквозь ветки лучи. И мне сразу показалось, что мои горести — не такие уж страшные и можно ждать впереди еще немало доброго. Я лежал на боку и смотрел, как солнце разукрашивает листья и ветки в стенке шалаша. И все было хорошо (по крайней мере, в эту минуту), только что-то маленькое и твердое болезненно давило мне бедро. Я повозился, потом догадался: сунул руку в карман. И… нащупал там гладкий шарик размером с ягоду смородины. Вытащил…

Это был янтарный шарик Мая!

Господи, почему вчера-то я про него не вспомнил?! Про свой талисман… Он бы помогал мне в пути, утешал бы и успокаивал. И казалось бы, что Май рядом. Но я, ошарашенный, замотанный, раздавленный бедой, совершенно забыл про шарик-огонек из песочного собора «Кафедраль де ла мар»!..

— Прости… — улыбнулся я шарику. И стал смотреть сквозь него на солнечный свет.

Кота Юшика, разумеется, в шалаше не было, но я все же мысленно сказал ему: «Кыс-кыс…» И показалось даже, что услышал в ответ короткое «мр-р…» А вот человеческие голоса не показались, они были настоящие. И, кажется, жизнерадостные. Не успел я ничего по этому поводу подумать, как сквозь ветки просунулась голова. Она была большущая, лохматая и бородатая. Голова сказала:

— Приветствую вас, юноша… — А потом уже не мне, а кому-то снаружи: — Искомый субъект обнаружен. Он изволил почивать, не подозревая, что стал предметом всяких тревог и волнений… — И опять мне: — Сударь, вас не затруднит покинуть этот дортуар и представиться леди и джентльменам, которые имеют к вам некоторые вопросы?

Какие вопросы? Может, этот бородач лишь притворяется добряком, а выйдешь, и: «Воспитанник Климчук? Руки назад!..»

Но разве такое может быть на Дороге?

Я опасливо выбрался из шалаша. Если что — сразу стрекану!

Неподалеку стояли четверо: бородач, худой очкастый парень и две девушки — одна маленькая, смуглая, а другая полная, высокая, с желтой косой. Все в ярко-синих комбинезонах с непонятными нашивками. Нет, они не были похожи на тех, кто «руки назад!». Были похожи на друзей Валерия из Крепости. И… на Мая! Потому что смотрели, как смотрел иногда Май, если хотел сказать что-то важное и ласковое. У него тогда глаза делались такими, будто он знал больше других. И у этих были именно глаза Мая. Внимательные и одинаково светлые, даже у смуглой девушки.

Впрочем, почти сразу появились в глазах насмешливые искорки. Очкастый глянул на меня, как биолог на редкого представителя животного мира, и возгласил:

— Отрадно видеть искомого юношу, однако следует уточнить. Для формальности. Григорий Юрьевич Климчук?

— Ну… — сказал я. — А чё такого? — У меня опять шевельнулись подозрения.

— Да «ничё такого», — широко улыбнулся бородач. — Уточнение и знакомство. Ты, выходит, Грин… А я — Боря. А это Эдик, Маргарита и Алёна… Дорожный спецпатруль, практиканты ИИССа… Алёнчик, глянь, как там у него…

Смуглая «Алёнчик» решительно шагнула ко мне, бесцеремонно оттянула ворот футболки.

— У-у… да ничего уже…

Я скосил глаза. Там, где раньше набухала «ягода-брусника», теперь оттопыривалась плоская коричневая коросточка. Сморщив нос, Алёна легко оторвала коросточку и бросила в траву. На коже осталось розовое пятнышко.

— Однако инъекция все же необходима, — сказала рослая Маргарита. — Для гарантии.

— Да, вы уж постарайтесь на все сто, девочки, — попросил «биолог» Эдик. — Чтобы никаких упущений.

Алёна ушла в большую палатку, что зеленела в десяти шагах от шалаша. Рядом с палаткой стоял в траве раскладной пластмассовый стол, а на нем большой компьютер и какие-то аппараты. Дальше среди кустов я увидел серый запыленный джип… Алёна вернулась, она была теперь в сверкающем белизной халатике. И держала иглой вверх приготовленный шприц.

— Иди сюда, голубчик…

Я пошел. Я был уверен, что в шприце тот «темпотоксин», что мне так и не ввели в Инске.

— Ну-ка, задери футболку, путешественник — велела Алёна.