Шрифт:
8
Зимой, конечно, было это; нос Вы в шубу прятали — и не глядели Кругом… и гнал вас северный мороз Скорей — но не домой и не к постели — На преферанс… Но, верно, удалось, Когда вы на санях к Морской {49} летели, Вам видеть замок с левой стороны… И дальше вы теперь идти со мной должны. 9
В Коломне я искать решился героини Для повести моей… и в том не виноват. В частях других, как некие твердыни, Все дамы неприступны… как булат Закалены… в китайском {50} тверды чине… Я добродетели их верить очень рад — Им только семь в червях представить могут грезы, Да повесть Z… исторгнуть может слезы 10
А героиня очень мне нужна, Нужнее во сто тысяч раз героя… Герой? герой известный — сатана… Рушитель вечный женского покоя, Единственный… Последняя жена, Как первая, увлечена змеею — Быть может… демон ей сродни, И понял это в первые же дни… 11
По-старому над грешною землей, Неистощимой бездною страданий, Летает он, князь области мирской… По-старому, заклятый враг преданий, Он вечно к новому толкает род людской, Хоть старых полон сам воспоминаний. Всегда начало сходится с концом, И змей таинственным свивается кольцом. 12
Он умереть не может… Вечность, вечность Бесплодных мук, бессмысленных страстей Сознание и жажды бесконечность!.. И муки любит старый враг людей… И любит он ту гордую беспечность Неисправляемых Адамовых детей, С которою они, вполне как дети, Кидаются в расставленные сети… 13
. . . . . . . . . . . . . . . 14
Но что до ней, что до него?.. С зарею Слилась заря… и влагою облит Прозрачною, туманной, водяною — Петрополь весь усталый мирно спит; Спят здания, спят флаги над Невою; Спит, как всегда, и вековой гранит; Спит ночь сама… но спит она над нами Сном ясновидящей с открытыми очами. 15
Болезненно-прозрачные черты Ее лица в насильственном покое. То жизнь иль смерть? Тяжелые мечты Над ней витают… Бытие иное В фосфоре глаз сияет… Страшной красоты Полна больная… Так и над Невою Ночь севера заснула чутким сном… Беда, кто в эту ночь с бессонницей знаком! 16
Беда тебе, дитя мое больное!.. Зачем опять сидишь ты у окна И этой ночи влажное, сырое Дыхание впиваешь?.. Ты больна, Дитя мое… засни, господь с тобою… Твой мир заснул… и ты не спишь одна… Твой мир… и что тебе за дело до иного? Твой мир — Коломна, к празднику обнова. 17
Известный круг, балки,порою офицер Затянутый, самодовольно-ловкой… Мечтай о нем… об этом, например, С усами черными… займись обновкой… Вот твой удел; цвет глаз твоих так сер, Как небо Петербурга… Но головкой Качаешь ты, упрямица, молчишь, С досадой детской ножкой в пол стучишь. 18
Чего ж тебе?.. Ты точно хороша — Утешься… Эти серенькие глазки Темны, облиты влагой… в них душа И жажда жизни светится. Но сказки Пока тебе любовь и жизнь… Дыша Прерывисто, желанья, грезы, ласки Передаешь подушке ты одной… Ты часто резвишься, котенок бедный мой! 19
Гони же прочь бессонницу, молю я: Тебе вредна болезненная ночь, Твои уста так жаждут поцелуя, И грудь твоя колышется точь-в-точь, Как сладострастная Нева… Тоскуя, Ведь ты сама тоски не хочешь превозмочь. Засни, засни… и так уж засверкали Твои глаза холодным блеском стали. 20
Погибнешь ты… меж ночью и тобой Родство необъяснимое заметно… Забудь о нем… Удел прекрасен твой, Со временем и он блеснет тебе приветно В лице супруга с Анной, даже со звездой, {51} Чего тебе… Но тщетно, тщетно, тщетно! Погибла ты… и чей-то голос над тобой Звучит архангела судебною трубой. 21
Не слышишь ты, но вся природа внемлет Ему в забвении, как первая жена, И чутким сном под этот голос дремлет. Таинственного трепета полна, Тоска ее глубокая объемлет… Князь области воздушной, сатана, В сей час терзается тоскою бесконечной И говорит с своей ирониею вечной: 1
«Мелеет он, Адамов род, И чем быстрей бежит вперед, Тем распложается сильней, И с каждым шагом человек Дробится мельче на людей. Я жду давно — который век! — Разбить запор тюрьмы моей, Пробиться всюду и во всем Всепожирающим огнем, Проклятием, объявшим всех… . . . . . . . . . . . . 2