Глаза Алекса резко взметнулись к ней.

— У тебя с Беннетом так далеко зашло?

— Да. Только не говори Фрэнки. Не говори… никому.

Он покачал головой:

— Будь осторожна, Джой.

— Я знаю. Он смертельно опасен для женщин. Я все это уже слышала. И сама себе говорила.

— Не помогает, верно?

— Что?

— Приказывать своим чувствам. — Он снова вернулся к своему супу.

— Нет, не помогает. — Джой смотрела, как Алекс ест, и думала о его личной жизни. Она с удивлением обнаружила, что очень мало знает о своем брате, к которому так привязана. — А ты когда-нибудь любил, Алекс?

— Да.

Теперь она удивилась:

— По-настоящему?

Он кивнул.

— И что случилось?

— Ничего хорошего. Поэтому я и говорю тебе, будь осторожна. Даже если бы Грей Беннет был образцом моногамии — а он им не является, — любовь это длинная и неровная дорога. Лучше ее избегать.

— Кто она?

Но Алекс больше не собирался говорить. Джой поняла это по тому, как он сжал губы. Его закрытость, замкнутость напомнили ей Грея.

Господи! Может, этим двоим стоило объединиться. Они бы чертовски комфортно себя чувствовали друг с другом в этом тягостном молчании, наслаждаясь полнейшим отсутствием какой-либо откровенности.

— Так когда ты снова едешь в Нью-Йорк? — спросил Алекс.

— Теперь, раз Фрэнки с Нейтом не будут устраивать пышной свадьбы, думаю, я поеду довольно скоро. А поскольку Либби согласилась ухаживать за Большой Эм, я могу свободней распоряжаться собой.

— Остановишься у Кассандры?

Джой прищурилась. Голос Алекса звучал так небрежно, слишком небрежно. Особенно в сочетании с тем, как напряженно поднялись его плечи, а рука с силой вцепилась в ложку, как будто та могла выскользнуть.

— Это она? — тихо спросила Джой. — Ты любил ее?

— Нет.

— По-моему, ты врешь.

Алекс поднес ложку ко рту и замер, глядя в тарелку.

— Да хоть бы и так.

— Проклятье! Но мне это важно, — выпалила она.

Алекс стрельнул глазами.

Прежде чем он успел ответить, Джой скрестила руки на груди и уставилась на него.

— Черт возьми, неужели мне нельзя доверять? Почему, скажи на милость? Я дала повод, сделала что-то предосудительное? Я просто не понимаю, почему?

Брат медленно опустил ложку.

— Кто сказал, что тебе нельзя доверять?

— Ты, только что. Ты думаешь, я побегу рассказывать Кассандре твой секрет?

— Нет, — медленно произнес он. — Ты этого не сделаешь, потому что у меня нет секретов, которые можно рассказать.

— Отлично. Может быть, дело в том, что я слишком наивна. — Джой встала. — В этом моя ошибка.

Алекс схватил ее за руку:

— Джой, черт возьми, что происходит?

— Ничего. Ничего не происходит. Совершенно ничего не происходит.

— Сядь.

— Не хочу. Пусти меня. — Она вырвала руку и подошла к окну. В холодном безоблачном небе светила полная луна.

— Да, я люблю ее.

Джой развернулась к нему.

Алекс даже не смотрел в ее сторону. Он, казалось, погрузился в себя, и его тело выглядело не таким большим, как обычно.

— Алекс…

— Я влюбился в нее в тот самый миг, когда впервые увидел, как она бросается в объятия моего лучшего друга. Прошло целых шесть лет, а теперь, когда Рииза больше нет… и конца не видать. — Его живые голубые глаза метнулись к Джой. — Мне не нравится говорить об этом. И это не имеет никакого отношения к тому, доверяю я тебе или нет.

Джой снова подошла к столу:

— Она знает?

Он покачал головой:

— Знаешь только ты да Бог. И пусть так и будет. Надеюсь, мы друг друга поняли?

Она кивнула и опустилась на стул.

— Конечно.

В наступившей тишине Джой смотрела, как он ест.

— Я скоро уеду, — вдруг сказал Алекс.

— Куда уедешь? — Джой постаралась скрыть охватившую ее тревогу.

— В старой папиной мастерской есть ванна и душ. Мне кажется, я смогу поставить там кровать.

— Но там не топят.

— Там есть плита с котлом. Все будет нормально. — Он вертел в руках ложку, рисуя круги по тарелке с супом. — В этом доме слишком много народа. К тому же мне не нравится пользоваться гостеприимством Беннета.

— Ты говорил Фрэнки?

— Да. Она жутко разозлилась. Но понимает, что ей меня не удержать. Я пообещал, что останусь здесь до следующего осмотра у ортопеда. Потом уеду.

У Джой сделалось тяжело на сердце.

— Алекс, если ты задумал медленное самоубийство, я тебе этого никогда не прощу.