Так продолжалось до девятнадцатого века, когда в пределы России вторгся Наполеон со своей Великой армией, как тогда говорили – «с двунадесятью языками». Мой предок Гавриил Неклюдов, названный так в честь основателя рода, служил тогда в чине поручика и хорошо показал себя в первые месяцы войны.

Армия Наполеона быстро двигалась в глубину России, еще немного – и она могла подойти к Москве. И тогда генерал Фигнер, будущий герой войны, задумал необычную и рискованную операцию. Он поручил моему прапрапрадеду с небольшим отрядом пробраться в расположение наполеоновских войск, проникнуть в штаб императора и убить его. Фигнер не сомневался, что с гибелью Наполеона наступление Великой армии прекратится и французы вместе со своими многочисленными союзниками покинут Россию.

Алевтина Сергеевна закашлялась. Надежда налила ей воды. Алевтина благодарно кивнула ей и продолжила:

– В помощь Неклюдову генерал дал подпоручика Новосильцева и несколько солдат и нижних чинов. Надо вам сказать, что оба молодых офицера были давно знакомы и даже дружили, хотя Новосильцев происходил из богатого и знатного рода.

В один из последних дней октября мой предок со своим небольшим отрядом покинул расположение русских войск и тайными лесными тропами двинулся навстречу французам. Один из солдат в отряде, денщик моего предка, был уроженцем тех мест и хорошо знал все пути и дороги. Однако, несмотря на это, отряд попал в засаду. Все были перебиты или попали в плен к французам, и к своим вернулся только Новосильцев, так что все дальнейшее известно только с его слов.

Новосильцев доложил Фигнеру, что поручик Неклюдов с первых дней похода не верил в успех предприятия, неоднократно говорил, что проникнуть в штаб Наполеона им не удастся, да и грешно поднимать руку на этого великого человека, который принесет в Россию свободу и просвещение. Патриотически настроенный Новосильцев пресекал такие разговоры, и вскоре Неклюдов их прекратил. Однако, как только впереди показались первые французские разъезды, Неклюдов тайно от Новосильцева послал к ним своего денщика Афанасия. Афанасий вскоре вернулся, и уже на следующий день отряд Неклюдова попал в засаду. Все солдаты, кроме Афанасия, были перебиты, Новосильцеву чудом удалось бежать, а Неклюдов с денщиком ушел к французам.

Фигнер не до конца поверил Новосильцеву, однако факт налицо: отряд пропал, не выполнив задания, командир его не вернулся. На имени поручика Неклюдова осталось темное пятно, которое так и не удалось смыть его потомкам.

– Из ваших слов я делаю вывод, что к тому времени Гавриил Неклюдов уже успел обзавестись семейством?

– Совершенно верно, – кивнула Алевтина. – За год до войны мой предок женился, и жена его была беременна. Надо вам сказать, что моя прапрапрабабушка Матильда Николаевна в молодости была редкая красавица, и ее руки добивались многие достойные претенденты, в том числе и Сергей Новосильцев, но она отдала свое сердце и руку моему предку, хотя он был небогат и не очень знатен.

Когда ей сообщили о том, что случилось с мужем, она была так потрясена, что преждевременно разрешилась от бремени, однако выжила, и ребенка тоже удалось спасти.

Подпоручик Новосильцев получил отпуск по состоянию здоровья, приехал к жене своего друга, упал перед ней на колени и стал умолять ее выйти за него замуж.

– Как вы можете предлагать мне такое? – возмущенно ответила та. – Как вы можете просить моей руки, коли я замужем?

– Но ваш муж пропал без вести, и он изменил государю и Отечеству, так что можно добиться расторжения брака! – уверял ее Новосильцев. – А я сделаю все, что в моих силах, дабы составить счастие вашей жизни! Я люблю вас одну и буду любить всегда!

– Не хочу и слушать вас! – перебила его Матильда Николаевна. – Вы сами не знаете, о чем просите!

Тогда Новосильцев от уговоров перешел к угрозам. Он говорил Матильде Николаевне, как трудно ей будет без мужа растить своего сына, ведь средства ее очень ограниченны.

– Самое же главное, – добавил он, – что жизнь вашу и вашего сына всегда будет преследовать дурная репутация мужа! На вас всегда будут смотреть косо и неприязненно, как на семью предателя!

– Муж мой – не предатель, – возражала Матильда Николаевна. – Он человек честный и достойный, он не мог совершить того, что ему приписывают, и я сохраню верность ему до конца своих дней.

Так она и поступила – жила одиноко, воспитывая своего единственного сына и лелея одну мечту – очистить имя мужа от клеветы, восстановить его репутацию.

Предсказание Новосильцева полностью сбылось. Из-за сомнительных обстоятельств исчезновения мужа ей не был назначен пенсион, маленькое имение почти не приносило дохода, и Матильда Николаевна едва сводила концы с концами. Прежние друзья и знакомые отвернулись от нее, как от зачумленной, – люди жестоки, и особенно они жестоки к слабым.

Сын ее из-за пятна на имени отца не пошел в военную службу, а занимался своим маленьким поместьем, чтобы как-то заработать на приличную жизнь. А еще он собирал документы и свидетельства о войне с Наполеоном, чтобы всеми возможными средствами восстановить истину и смыть позорное пятно со своего имени.

– Я смотрю, вы занимаетесь тем же самым! – проговорила Надежда Николаевна, кивнув на стеллажи, заставленные исторической литературой.

– Конечно! – пылко воскликнула Алевтина. – Разве я могу спокойно смотреть на то, как попирается историческая справедливость? Разве я могу спокойно смотреть, как имя моего предка уже двести лет смешивается с грязью, а имя предателя и интригана Новосильцева ставится в один ряд со славными именами героев Отечественной войны?