Светлана пошла искать фотографии племянниц, а мы с Ильей – предупреждать соседей.

Петрович с энтузиазмом принял наше предложение: прежде чем уничтожить проход в прошлое, поговорить с Маргаритой.

– Возьму крест и кол осиновый! – с подъемом воскликнул пенсионер и надел пиджак.

Мы замахали руками: какой кол, мы же не к вампирам идём! Наша задача – облегчить страдания покойницы, упокоить ее душу!

Петрович поскреб в затылке и высказал совершенно противоположное желание:

– Передам через нее в прошлое помощь прадеду, обручальное кольцо покойницы-жены: мне оно ни к чему, я не голодаю, чай не при царизме живем, а прадед продаст и деткам ботинки купит.

Сбор назначили на кухне без четверти полночь.

Без двадцати двенадцать соседи начали осторожно выходить из комнат в коридор.

Мы с Ильей переглянулись: народное ополчение!

Этой старой гвардии явно не впервой защищать родную землю, в смысле, квартиру.

Настасья Ивановна надела на голову вязаную шапку-шлем, а в руки взяла швабру.

Лидия Алексеевна держала опрыскиватель для цветов, наполненный, как она грозно пояснила, святой водой – специально сбегала в Никольский за свежей.

Бабуля – в строгом костюме, белой блузке, сжимала большую икону.

Мама Ильи переоделась в спортивный костюм, кроссовки и держала перед грудью прозрачный файл с большой цветной фотографией племянниц – показать Маргарите и убедить ее: Лизочка выросла, вышла замуж, родила своих детей, а те – своих, род фон Тизов не прервался!

На Петровиче был старый милицейский мундир, на поясе – кобура, как он заверил – пустая.

Я обеими руками держала раскрытый и включенный ноутбук с фотографией.

На тумбочке наготове стояла банка с краской – заделывать дверь на черную лестницу.

Соседи сбились в кучу и осторожно пошли в сторону кухни.

За несколько метров до цели Николай Петрович жестом приказал войску остановиться, все замерли.

Пенсионер выдохнул, решительно вошел в кухню и включил свет.

В кухне было пусто.

Соседи неподвижно сгрудились на почтительном расстоянии от двери в людскую и опасливо уставились на неё.

От кого-то пахло валидолом.

Из людской не доносилось ни звука.

Вдали, на колокольне Никольского собора двенадцать раз пробили часы.

Полночь!

В кухне повисла тишина, от которой звенело в ушах.

– Видать, не придёт, – с надеждой прошептала Лидия Алексеевна. Все с облегчением вздохнули.

И в этот момент в людской громыхнуло.

Соседи скучились и вцепились друг в друга, Петрович положил руку на кобуру.

Дверь на кухню медленно открылась и появилась Маргарита, как всегда, одетая в длинную элегантную шубу и шапочку с вуалью.

Все окаменели, от охватившего ужаса никто из соседей не вскрикнул.

Дама в черном вперила глаза в толпу, взгляд наполнился ненавистью, рот перекосился.

Дальше тянуть нельзя!

Я задрожала от волнения, быстро вышла вперед и посыпала скороговоркой:

– Маргарита, приветствую вас! Как хорошо, что вы пришли! Миленькая, вы только не волнуйтесь, у нас очень хорошие новости про Борю и Лизочку: они спаслись и выжили! Они не погибли! Нянечка ходила к ним в детский дом, проведывала: ваши дети здоровы, накормлены, хорошо учились. – С чего я взяла, что они хорошо учились?! – Лизочка замуж вышла, Боря женился! Вот ваш правнук!

Я завела указательный палец за плечо и оглянулась на соседей: они стояли как в игре «замри-отомри», неподвижные, с выпученными глазами.

– Илья, иди сюда, обними бабушку! – я сама не понимала что говорю, словно кто-то это делал за меня.

Илья сделал шаг вперед, Светлана встрепенулась, и ухватила сына за рукав.

Но правнук мягко высвободился из цепких материнских рук, подошел к Маргарите, обнял ее и сказал, явно находясь «на автопилоте»:

– Бабушка, милая, здравствуй, наконец-то мы встретились! Как твои дела? А я уже в девятом классе. Мама сказала, я очень похож на Борю в детстве, я твой правнук, меня Илья зовут.

Несчастная женщина дрожащими руками, затянутыми в перчатки, взяла внука за плечи, мягко отстранила от себя, страдальчески вгляделась в лицо мальчика и бессвязно зашептала сквозь слезы:

– Похож, глаза такие же, Илья, внучек, Боренька, ты жив, у меня есть внуки, ах, отец не дожил!

Соседи «отмерли», зашевелились, обступили даму и Илюшку и наперебой заговорили:

– Маргарита, вы не беспокойтесь, все у ваших деточек в жизни сложилось хорошо! Нянюшку мы похоронили, как полагается, по христианскому закону, сундук ее в кладовой стоит, можете забрать, коли нужен, фотографии Лизочкиных внучков тоже заберите, будете глядеть-любоваться. Что фарфор вы унесли, мы не обижаемся, вам он нужнее, у нас все одно без дела пылился.