– Зеленый, только не светит.

– Может, батарейка села?

– Батарейка? – Она непонимающе подняла камень к глазам и прищурилась. – Где ты увидел батарейку?

– Ну, батарейка в том озере, где мы их взяли. Не могут же они просто так светить.

– Что-то я не видела там ничего похожего.

– Не знаю, может, ты его испортила?

– Как?!

– Например… – Договорить Руслан не успел, его камень тоже стал тускнеть. Не прошло и минуты, как он погас – и пещера погрузилась в темноту.

– Достань скорее другие, может, они еще светят, – посоветовала Даша, помогая ему снять рюкзак.

Он расстегнул молнию и вынул два оставшихся камня. Один из них все еще светил, другой уже нет. Даша убрала остальные камни и покосилась на ступени.

– Надо лезть, пока и этот не погас.

– Лезь первой, я за тобой.

– Я? Первой?! А почему я?

Руслан удивленно посмотрел на нее.

– Как почему? Если ты будешь падать, я тебя поймаю.

Подружка смущенно протянула:

– Понятно. Ну хорошо, я лезу. – Она поставила ногу на первую ступеньку, нога заметно скользила. У девочки от волнения пересохло во рту.

– Эй, аккуратнее!

– Постараюсь, – с этими словами Даша поскользнулась уже на третьей ступеньке. Нога съехала с камня, девочка дернула рукой, чтобы сохранить равновесие.

Руслан точно заранее знал, что случится, и вовремя оказался рядом, чтобы придержать.

– Я лезу за тобой, – предупредил он, продолжая удерживать ее.

– Я постараюсь побыстрее.

– Нет! – рассердился Руслан. – Не надо спешить, ты можешь разбиться.

– Не буду. – Даша осторожно поставила ногу на еще одну ступень выше и подтянулась. – Я и не думала, что этот черный камень такой скользкий, – заметила она, преодолевая еще одну ступеньку, а за ней еще и еще.

Руслан с поднятой над головой рукой и зажатым между пальцами светящимся камнем полез следом. Подниматься с одной рукой было очень неудобно, но без света стало бы еще неудобнее, поэтому из двух зол пришлось выбрать наименьшее. Пока он мог видеть землю, страшно не было, но когда освещения стало недостаточно, мальчика охватила паника. Казалось, нога подружки вот-вот соскользнет, она не сможет удержаться и упадет, а он не успеет ее поймать. От одного неверного движения любой из них мог сорваться, а для второго это означало соскользнуть следом. Даша не смогла бы подниматься дальше без света, а он, спасая ее, не смог бы удержаться. Он не хотел думать о плохом, но мысли, одна мрачнее другой, как нарочно лезли в голову.

– Руслан! – позвала подруга.

– Что?

– Ты меня не лови, если я буду падать.

Он догадался, что у подружки мысли не радостнее его собственных, поэтому как можно увереннее сказал:

– Ты не будешь падать.

– Может, и не буду, но если все-таки…

– Ты не будешь падать, лезь и не отвлекайся.

– Если я буду падать, – не унималась Даша, – не смей меня ловить, тогда мы вместе разобьемся!

– Черт, ты можешь думать о чем-нибудь хорошем?!

– У меня голова кружится, – неожиданно призналась она, и тогда ему действительно стало страшно.

– Подожди, Даш, не поднимайся, постой немножко, сейчас перестанет кружиться.

Она послушала его и остановилась, вжавшись в холодные каменные ступени.

Руслан переложил камень в другую руку, но глаз не спускал с ног подруги, готовый в любую секунду вцепиться в нее мертвой хваткой и не отпускать.

– Ты думал когда-нибудь о смерти? – спросила Даша.

– Нет, – соврал он и посоветовал: – И тебе не нужно о ней думать, в лет сто можно, а сейчас не надо.

– А я часто думаю, вот ведь странно, что одни умирают в молодости, а другие живут и хоть бы что. Так ведь не должно быть, правда?

– Не знаю.

– Ты никогда не задумывался об этом?

– Нет, – снова соврал он.

Ему не хотелось говорить о смерти, когда сами они в одном неудачном шаге от нее. Собственная смерть его не пугала, но ничего сильнее он не боялся, как смерти тех, кого любил. Особенно его страшила мысль, что однажды не станет бабушки.

О смерти подруги он не задумывался. Ведь она была еще такой молодой – вся жизнь впереди. Но сейчас, в полутьме пещеры, зависнув высоко над землей, он понимал: для смерти не имеет значения, молод ты или стар, она забирает кого захочет и когда захочет.

Смерть представлялась ему не старухой в длинном черном балахоне, а еще молодой женщиной с темными длинными волосами в одеянии цвета крови и с чертами лица, напоминающими его мать. У нее не было остро заточенной косы, которой она срубала головы, но зато был холодный голос, безразличный взгляд, тонкие пальцы с длинными ногтями и сухие губы, с которых срывались злые слова. И если смерть была именно такой, какой он себе представлял, попасть в ее лапы он совсем не хотел.

– Вроде бы лучше, – подала голос Даша. – Лезем дальше?