Можно подумать, он не знает, что по оперативному плану «Wurf nach Sueden», место Фрица — на борту десантного самолета второй группы. Той, что везет личный состав. Практически весь выпуск Эзеля за этот и прошлый годы. Нормальное, заранее запланированное решение. Сама видела график высадки, его Фриц лично правил. Утром… Там ещё какие-то пакеты разорванные валялись. Точно, помню, целая стопка пакетов под номерами. Он из них бумажки вытаскивал, каждую читал и по связи уточнял, что так и что не так. А пакеты, кучей, забрали связисты, на уничтожение. Что бы важные бумажки с посторонними случайно не перепутать.

Между прочим, папа уже не говорит. Он тихо рычит. Надеется, что его не услышат. И речь идет как раз про какие-то пакеты, которые должны были вскрыть командиры десантных групп… оказавшись над целью… Если бы я не знала, что папа больной, я бы, по голосу, решила, что он здоров как бык и собирается драться… Наверное, родитель всё же не совсем здоров? Как можно вскрыть пакеты сегодня, когда Фриц их вчера утром потрошил? Или, это другие пакеты? Холодные мурашки побежали по спине, камень под ногами тянет тепло через тонкий трикотаж… Спокойно! Не спешить! Сначала — обуться. Простудиться, в этом каменном мешке — как не фиг делать. Вот так… Теперь связаться со штабом. Тихо. Ключом. Не через дежурного — напрямую. По резервному каналу… Что? Ещё не сжигали? Отлично! Отделить их от использованных копирок и магнитной ленты можно? Сделайте… Отбой… Ну-с, пора появиться и объясниться. Открываем двери… Заглядываем…

Лежит. Успел… Разметался по кровати, ртом ловит воздух… Шепчет еле слышно… Лекарство сам себе налить не может… Классическая картина сердечной недостаточности… или острого приступа хитрости. Кто, только что, матом, по телефону ругался? Послышалось? Мне? Как положили, так ни разу и не вставал? Угу… Падать в обморок по причине «папа сказал неправду», как героиня старой смешной сказки, с Земли-1, я не собираюсь. Посижу, подержу за слабую горячую руку и подумаю. Мне есть над чем подумать… А ты — спи…

— Плохо? Воздуха не хватает? — надо меньше пить. Впрочем, связаться по рации с санчастью недолго…

— Да, весь красный. Да, не может подняться. Хорошо, я померяю, давление ещё раз, — проверяли уже ему тут давление. Когда коменданта пользовали, за компанию. Там же можно и прибор позаимствовать. Я умею…

— Ни хрена себе! — тут не сердечным приступом, а инсультом пахнет, — Куда? Лежать, тебе говорю!

Богатые на Базе аптечки. В каждом жилом модуле — полный набор критически необходимых лекарств и инструмента. Жаль, одноразовых шприцов там не оказалось. Нам в «Музее попадания» показывали… Вещь! Пришлось повторно смотаться в комнату к коменданту и позаимствовать, в стерилизаторе шприц «Рекорд» с иголками. Видимо, частенько у мужика здоровье шалит. Санитары привыкли держать рядом филиал поликлиники.

Папа у меня странный. Болеть любит. Занимается этим подолгу и со вкусом. Особенно, после простуды на зимней рыбалке. Пьет малиновое варенье, парит ноги, надевает шерстяной шарф. А лечиться — не любит… Особенно, уколы. Особенно — мои… Мама колоть людей шприцем до сих пор боится, хотя на курсах нас всех учили. А мне — нормально. И сама себя колю. И кто под руку подвернется… Стесняется, что ли? Подумаешь! Я совсем маленькая терпела, когда родичи мне попу подтирали и клизму ставили? Теперь настала их очередь.

— Повернись на живот, кому говорят. Сейчас полегчает! — камнем-абразивом по ампуле — чирк! Пальцем, по отпайке — бзинь! Ладонью по бедру — хлоп! Тогда иголка втыкается не больно… Получи, дозу мочегонного, внутримышечно, — И глотай таблетки, я говорю. Обычный «Аспаркам», солевой баланс поддержать, — готово!

Теперь обождать 15–20 минут, пока упадет давление, и можно перевести дух. Телефон! Дальний кто-то.

— Нет, он не может трубку взять! Пластом лежит! Что? Через 20 минут «по-маленькому» сходит — тогда посмотрим. Кто говорит? — на том конце линии — «отбой» и короткие гудки. Редко бывает, что бы телефон с телефоном напрямую связывался. Обычно — рации в ходу. Интересно, а почему он папу симулянтом назвал?

Сидела у изголовья, пока родитель не изволил глаза открыть. Первый вопрос — «Кто звонил?» А он мне не представился… Второй вопрос — «Где здесь туалет?» Где-где — в конце коридора. Или вон — у дверей стоит. Раритет… Кажется, на Земле-1, эту штука зовут парашей. Ни разу не пользовалась. Удобство «для почетных гостей» Острова. Местных, к нормальному унитазу, с непривычки, подпускать чревато. Были уже инциденты.

— Можно ли телефон к отхожему месту протянуть? — оригинальные у вас, барин, запросы! Легче отхожее место — к телефону. И к кровати ближе, — Поняла… Спокойной ночи! — выгнал. Лихая мне выдалась ночка. И папу, в таком состоянии, первый раз в жизни вижу. Не то он нервный, не то больной, не то — перепуганный.

Во дворе замка — безлюдно. Сквозь черный тоннель просвечивают снаружи блеклые огоньки ограждения дороги и остро пахнет морем. Днем ничего не чувствовала, а сейчас — заметила. Романтика… Крепости, приключения, прекрасные принцы… Надоело мне всё на свете — я иду спать. Домой… Одна… Невеста, называется. Или, уже жена? Так бы и огрела кого-то сковородкой. Можно ещё из револьвера пострелять. Для души… Не-а… Люди спят. Завтра беса потешу. Сейчас устала, словно мешки ворочала. Несколько часов здорового сна — самое оно.