Очень плавно и логично подвел мысль, что раз уж Фриц теперь признан (пусть негласно) и «рукопожат» (пусть келейно), то пора и ему начинать жаловать дворянство. С явным намеком, на своё право первородства. Стыдоба неописуемая… Иезуит — окаменел лицом. Плещеев — словно полный рот кислятины набрал (доходило до нас мнение Москвы по поводу титулов — буде Соколов ими станет награждать). Как правитель «безродный» — пусть де он сам худородство не плодит, чести, за такими, мы не признаём. С намеком, что царь батюшка — всегда готов пожаловать и боярство, и дворянство, но — за службу себе, любимому… Приходите, поклонитесь, службу сослужите — будут вам и поместья, и чины с титулами, и крепостные, в количестве. А вот теперь, получается, что поднеся Фрицу императорский скипетр (подарок равному по родовитости), царь как бы официально (!) выдал ему своё согласие на возведение в дворянство. Проклятая политика!

Комендант — за сердце схватился… Его я лучше всех понимаю. Как относятся курсанты на Эзеле к собственным князьям и баронам — мне немного рассказывали. И что теперь? Фриц рядом напрягся, как струна… Ребятки смотрят потеряно — что делать? Вот вам и «прямой эфир»!

Дрянь ситуации в том, что сейчас, публично, на наглую просьбу ошалевшего от скуки отставника, ни да, ни нет, Фриц сказать не может. Самое лучшее — если эта просьба у него в горле колом встанет. Господи! Ну, дай ты старому дураку знак заткнуться! На волоске великое дело висит! На голом человеческом доверии в нашу порядочность. Нельзя про эти вещи публично даже заикаться! Ребята, что за столом сидят, первые, не поймут и не простят. А самое обидное — будут правы. Ведь специально же момент выбирал! Заранее всё распланировал!

В затопившей зал тишине вилка упала на тарелку иезуита с громовым звоном. Папочка набирал воздух и не обратил внимания, а стольник — отвлекся. Я, в этот же момент, палец к губам поднесла — «Молчи! Прошу!» Все присутствующие, кто видел, мне кажется, поняли знак правильно. По-моему, папе умело подставили под столом ножку… Он покачнулся (пьяный же), начал ловить свободной рукой опору. Его двое сидящих рядом «гвардейцев» удержали. Один — поймал правую руку с настойкой, а второй, от всей души — двинул локтем в солнечное сплетение… Ап-ап-ап! Бойтесь мечтать — мечты сбываются! Боже, я же такого родному отцу не хотела… А как иначе пьяного в разум привести?

— Алексею Кузмичу стало плёх-хо — это Фриц, деревянным голосом… Папа яростно вращает глазами, возмущенно крутит головой и разевает рот, но звук у него вырубило начисто. Это хорошо.

— Отнесите на кровать и вызовите врача, — комендант. Через силу. Врача скорее надо вызывать ему самому. Изгадили праздник… Пора сворачиваться.

— Ничеф-ф-о, я бистро! — Фриц понял, что мы поняли, что он нас понимает. Наверное, один Плещеев не вник, но — сам виноват — нечего было так нажираться. Пусть теперь думает — а что он упустил? Шкодливого папочку, бережно, вернули в сидячее положение… Парень слева вынул из его кобуры ПМ. Передал, через стол, коменданту. Тоже нормально. Пьяным с оружием ходить не полагается. Родитель, кажется, начал понемногу соображать что натворил. Говорить пока ещё не может, но дышать — вполне. Аккуратно его… Белый сделался, с прозеленью. От злобы. Правильно, что оружие забрали. Главное — вовремя. Теперь бы ещё всю церемонию аккуратно завершить… Пристойно, на звук, для радиослушателей.

— Тоф-фарищи, Kameraden! — теперь я знаю, как произносится королевская речь. Фриц сначала встал, во весь рост. Потом — предложил встать присутствующим… На камрадов — отозвались. Встали все, кроме стольника с Бароном (мы и не ожидали), в папочка — не смог (так ему и надо). Кратко всех поблагодарил и попросил, стоя выслушать гимн, который он, как координатор проекта (не король!), для него выбрал. Помолчал и невпопад добавил, — А княс-сей и бароноф-ф у нас не будет! — Оператор поиграл на пульте тумблерами… В динамике (значит — в прямом эфире), сначала хрипловато, а затем — чисто, грянул «Марш единого фронта» (активная ссылка доступна для прослушивания):

Музыка смолкла, а припев в динамике продолжал звучать, нестройно подхваченный, в невидимой дали. Если это был намек, его поняли верно. Плещеев приобрел сходный с папой цвет лица. Понимает немецкий язык? Иезуит тонко улыбнулся и слегка кивнул. То ли одобряюще, то ли снисходительно… Непробиваемый тип! Ребята замерли по стойке смирно. Крутая каша заваривается…

Начинаю понимать маму… Насчет того, что жизнь «до замужества» сильно отличается от жизни «после». Сразу наваливается масса дел! Папочка таки позволил увести себя в комнату. Силами аж двух «гвардейцев»… Нет, сначала пробовал сопротивляться. Но, когда его подняли и понесли — заявил, что пойдет сам… Симулянт. Лично проследила, как доставили, сводили на горшок, раздели и уложили баиньки. Совершенно раскис, ну как можно взрослому мужику так себя накручивать? Мало ли, что захотелось «стать владычицей морскою»? Трудно, заранее, поинтересоваться мнением «золотой рыбки»? А то — как махнет хвостиком… На Фрица — где сядешь, там и слезешь… Натуральное дитё… Свернулся калачиком, посопел обиженно и через 5 минут уснул. Подоткнула ему одеяло (сквозняки ночные гуляют, не задергивать же полог балдахина), что б не простыл. А коменданту пришлось вызывать врача тащить до кровати на носилках. Сердце схватило. Перенервничал. Как говориться — «Свадьба удалась! Половина гостей — с копыт долой».