Кронах — в кольце осады. Точнее, город с тремя ближайшими деревушками, удачно расположенными на гребне водораздела. Остальные населенные пункты заняты (или оккупированы) неприятелем. Войска всё ещё продолжают прибывать. Судя по ним, до решительного штурма — пара дней. В нашу малочисленность враг не верит… Герцог Максимилиан собирается нанести один решительный удар, что бы «не вылавливать еретиков, по щелям и канавам, до самой зимы». Таковыми он объявил всех обитателей не подвластной ему территории. Подобная определенность сплачивает. Даже иезуиты, в последние дни, стали мне как-то роднее и ближе.

Князь-епископ Бамберга тоже родил очень хитрый документ, в котором обвинил Фрица — в узурпации власти, бежавших из города иезуитов — в сговоре с самим Сатаной, а Максимилиана — в потворстве негодяям. Эта поповская морда отчего-то мечтала, что войско герцога сразу же кинется в бой. А оно не кинулось. Хуже того — потихоньку разбегается. Дисциплина в довольно голодной и всем недовольной баварской армии весьма относительная. Все, от офицера до последнего солдата, опасаются, что их заставят брать осадой Розенберг… Как умеют, стараются себя от такой судьбы уберечь. Репутация у доселе неприступной крепости грозная, что сильно поддерживает наш и без того, сверх всякой меры, раздутый авторитет. В реале — толку от неё чуть. То есть, пользы от крепости никакой. Вообще… Хлорпикрин по прежнему создает невыносимую концентрацию в подвалах, а верхняя застройка и дворы с переходами обильно усыпаны недельной давности трупами. Надо там сначала проводить дезинфекцию, желательно, одновременно с дезактивацией. Когда? Кому? Зачем?

В ближайшее время кризис, так или иначе, разрешится и тогда станет полегче, или нас не станет совсем. Отвратительно состояние непрерывного ожидания и лихорадочной подготовки. План — А… План — В… Плана отступления или эвакуации, на котором (с нотками истеричности) нынче настаивает Штаб в Ангарске, у нас нет. «Не завезли…» Отступать просто некуда, а бегство — верная смерть. Даже запереться в крепости Розенберг мы не можем — слишком мало защитников, для обороны такого протяженного объекта вручную. Парадокс, хотите сказать? На стены, якобы, ставить некого, а оборонять целый город с тремя деревнями народу хватает? Ну, так лучшая защита — это, всегда, нападение. В данном месте (в данное время), постулат верен втройне. Смотрите сами:

1. Вокруг время наемных армий. Наемник служит за деньги и верен командиру лично. Средневековье…

2. Командир присягает монарху или его представителю. То есть — «вассал моего вассала не мой вассал!»

3. Никаких внутренних причин воевать, у наемника нет. Убей командира — всё войско сразу разбежится.

Эта «ахиллесова пята» всех без исключений наемных армий — наша главная надежда и основа тактики. У противника нет морального стимула, рваться в бой. Командиры исполняют приказы «вышестоящих» только до того момента, пока им лично не угрожает опасность. То есть — либо в мирное время, либо в ситуации боя «по правилам». Когда солдаты рискуют жизнями далеко впереди, а командир управляет их действиями, глядя в подзорную трубу и рассылая вестовых с поручениями. Ценность жизни «пушечного мяса» тут стремится к нулю, ценность жизни «белой кости и голубой крови» — весьма велика (хотя, с точки зрения монархов, тоже не беспредельна). Иерархическая пирамида стремится давить противника своим «подножием». Оно нам надо?

Короче. В связи с явной безопасностью крепости Розенберг, силы, занятые её блокированием, брошены «на помощь селу». Не в смысле сбора урожая (кто туда пустит «городских»), а чисто ради создания там «фона террора». Те же самые шесть дежурных снайперов (парами) присматривают за подшефными деревнями. Ни к кому не пристают, не грозят, не пугают, просто стреляют, без предупреждения. Стоит в пределах видимости появиться отряду фуражиров или конному разъезду — бац! Кто там, самый нарядный? Бац! Кто там пытается командовать? Бац! Днем и ночью. И всё. Дешево и сердито. Для прикрытия спины каждому снайперу придан автоматчик. Были уже попытки организовать нечто вроде группы захвата. Лобовая атака тоже уже была. Она стоила герцогу ещё одного эскадрона. Как выяснилось, старый ППС-43 (в нашем исполнении, с дисковым магазином на 100 патронов), прошибает кирасу с двухсот метров навылет. Взять нас с марша, кавалерийским налетом, не вышло. На узком месте дороги, да в два ствола… Вышло даже не сражение, а мясорубка какая-то… Бауэры, помню, возмущались, что в схватке пострадали лошади. Всадников они добивали сами. Очень трудолюбивые люди, ни одного не упустили… Желающих повторить попытку не нашлось. «Сделай войну смертельно опасной для начальства и она сразу закончится!» А Максимилиан, наверное, думает, что эскадрон дезертировал… Впрочем, последнее время мне кажется, что он вообще не думает. Иезуита, посланного к нему с письмом от предводителя миссии беглецов из Бамберга, он приказал повесить, как еретика. Орден, такое, не прощает… Сразу видно, не пуганный дяденька. Горя не видел. Это поправимо.

Война временно отменяется. Достойно отомстить супостату прямо сейчас, не представляется возможным. У попов — руки коротки. У нас — временное исчерпание ресурсов. Вдруг закончилась «слезогонка». Опытно-промышленная установка на Эзеле выдает продукт по нормам мирного времени, а канал поставки с востока, так же «временно», перекрыт. С «носителями» тоже возникли проблемы. Три из четырех «шаврушек» проходят регламентные работы. Износ турбин. Несколько лет назад их ресурс, в 500 часов, казался достаточным. Практика это опровергла. «Ни что так не постоянно, как временные трудности…» На последний оставшийся самолетик сегодня крепили бомбы.

А на меня повесили местное «Министерство Правды». Прямо хоть заново «1984» Оруэлла перечитывай. Самое ценное на войне, после еды, сна и боеприпасов — это новости. Честно! Все дела — побоку. Рейхсканцлер трудится, как пчелка, окучивая, сразу пять целевых аудиторий. По факту — скорее семь. Загибаем пальчики:

1. Население Кронаха и окрестностей (включая «зону оккупации»). Линии фронта нет, гражданские, по тылам противника, шастают совершенно свободно и так же свободно возвращаются обратно. Наивное время!

2. Две сотни гавриков Фрица, делящих с ним тяготы и лишения окопной войны. В городе мы не живем.

3. Население Ангарии (в самом широком смысле, от Старой Базы до Московского Двора). Отношение к проекту в широких массах там неоднозначное, но, в целом — скорее положительное. Расширяемся!

4. Население Старой Базы, моложе тридцати лет, последнее время, активно интересующееся политикой.

5. Население Старой Базы старше 50–60 лет, последнее время этим обстоятельством очень недовольное.