Потом вспомнила, что с тех пор, как я научилась читать, мама настаивала, чтобы я всегда подписывала свои книги с внутренней стороны обложки — на тот случай, если я вдруг оставлю бесценного Стивенсона или Скотта на скамейке в парке. Я тотчас же направилась в мамину библиотеку и отыскала на полках самую потрепанную, самую древнюю на вид книгу — замызганный экземпляр «Гекльберри Финна» с засушенным маком между страницами. И точно, изнутри обложки она надписала: «Элспет Данн, „Сео а-нис“, Скай, Великобритания». Как будто уже тогда и там встречалось воровство с парковых скамеек.

Я поспрашивала знакомых, пока не нашла семью, которая хотела эвакуировать ребенка на север. Недавние бомбардировки привели в ужас миссис Калдер, соседку Эмили, и она договорилась со мной о том, чтобы я сопроводила ее дочь на ферму под Форт-Уильямом. Так что мой проезд до этого пункта оплачен, а оттуда до Ская рукой подать. Чемодан я позаимствовала у Эмили и пустилась в путь!

Ах Пол, это такой восторг. Конечно, я не в первый раз покидаю Эдинбург, но, кроме вылазки в Плимут для свидания с тобой, мне не доводилось путешествовать просто так. Даже когда мы лазили по скалам и бродили по холмам, далеко от города не забирались. Конечно, можно возразить, что и сейчас я еду на Скай не просто так, а из-за мамы. И из-за бабушки, которую никогда не видела! Но если я смогу разузнать что-нибудь о мамином «первом томе», о той Элспет, какой она была до моего рождения, тогда поездка окажется полезной во многих смыслах. Мамы рядом нет, и потому она не сможет помешать в поисках следов моего отца.

На поезде в Мэллиг

Позже

Милый Пол!

Дороти довезена до места и устроена. Седовласая женщина, сложенная как боевой корабль, встретила нас на станции и взяла на себя заботу как о девочке, так и о конверте с деньгами от миссис Калдер. Перед расставанием малышка вложила в мою ладонь записку, нацарапанную на обратной стороне билета, и попросила передать ее матери, когда я вернусь в Эдинбург. Прочитать послание практически невозможно из-за упавших на нее слез, но там постоянно повторяется «Я тебя люблю». Дороти сложила билет в крошечный квадратик и сверху надписала их адрес. Я пообещала, что доставлю ее письмо первым делом по возвращении.

Однако я начинаю беспокоиться о маме. Должна признать, чувствую себя немного виноватой перед ней. Может, она уехала не из-за бомбы и не из-за писем. Вдруг дело в нашей ссоре?

Я и раньше не раз допытывалась у нее каких-нибудь сведений о том, кто был моим отцом, но мы никогда не ругались. Я всегда отступала, позволяя ей уйти от ответа. Теперь же зашла слишком далеко и просила слишком многого, и мне кажется, что в тот вечер что-то сломалось.

Может, она права? Не поспешили ли мы? Не так давно ты и я были всего лишь друзьями. В наших отношениях не было ничего более серьезного, чем поделенный на двоих сэндвич да протянутая рука на особенно крутой скале. Когда ты вступил в армию и попросил писать тебе, я чуть не рассмеялась. Мне не верилось, что между нами достаточно слов, чтобы наполнить ими письмо. Потом ты сказал, что влюбился, и я подумала, что, может, все-таки нам есть что сказать друг другу и переписка получится. Но, как думает мама, в военное время эмоции бьют через край. Я доверяю твоим чувствам — честно, доверяю, — но не знаю, могу ли доверять своим.

Может, эта поездка — именно то, что мне нужно сейчас. Капелька независимости, чуть-чуть расстояния. Шанс разобраться в том, чего я по-настоящему хочу. Возможно, эта поездка решит не одну загадку.

С нежностью,

Лондон, Англия

10 августа 1940 года

Уважаемый сэр, мадам!

Много лет назад по этому адресу проживали двое мужчин — Дэвид Грэм и Харри Вэнс. Я не знаю, по-прежнему ли они тут живут или переехали из Чикаго, и буду признательна за любые сведения, которыми Вы сочтете возможным поделиться. Я потеряла связь с этими людьми и очень хотела бы отыскать их.

Если Вы располагаете информацией об их местонахождении, не могли бы Вы связаться со мной? Пожалуйста, пишите в гостиницу «Лэнгхэм» в Лондоне. Заранее благодарю Вас.

С уважением,

– , Франция

2 февраля 1916 года

Сейчас я в – , на пути в – . Не думал, что потребуется столько времени, чтобы добраться сюда из Парижа. Мы ехали в товарном вагоне и останавливались бессчетное количество раз. Помню, как совершили почти такое же путешествие много лет назад во время каникул во Франции, только в шикарном вагоне первого класса, попивая вино и разглядывая в окно пейзажи. На этот раз мне пришлось сидеть на корточках на полу товарняка, обнимая вещмешок и передавая по кругу фляжку с отвратительным бренди. Сквозь щели вагона я узнавал некоторые места, хотя ни одна из деревень не выглядела так, как они мне запомнились.

Здешняя станция очень тихая. С улиц исчезли толпы красиво одетых отдыхающих, их сменили мужчины в синем и хаки. Мы проведем тут несколько дней, перед тем как продолжить путь. Группа, в которую нас посылают, находится сейчас на отдыхе в – , а после ремонта машин направится в —. Парень, по прозвищу Плиний, водитель Полевой госпитальной службы с приличным уже стажем, был в отпуске и теперь едет туда же, куда и мы с Куинном. Так вот, он посоветовал нам наслаждаться пирожными и горячей ванной, пока возможно, поскольку потом долго не увидим ни первого, ни второго.

Значит, ты настаиваешь на том, чтобы я повторил тебе слова Джонсона? Он отпускал все обычные шуточки на тему возможных причин, почему я не присоединяюсь к их охоте за юбками, до тех пор, пока не заметил, как я сжал челюсти, и это послужило ему сигналом, что он что-то нащупал. «Так вот в чем дело! Трахаешь чужую жену? Пока он там, в этом аду на земле, ты тем временем дома…» Ну, остальное я не хочу повторять, поскольку даме читать такое не пристало. Скажу лишь, что дальнейшие комментарии становились все пошлее.