Шрифт:
Совершенно не красит военного специалиста такой абстрактный обывательский термин в его устах, как «европеизм» противника, которым вдобавок ещё и «веет». Более же конкретная оценка им противника полностью противоречит характеристике, данной польской армии изнутри одним из её дотошных наблюдателей:
«1) Привычка многих войсковых начальников к системе и приёмам Великой мировой войны (позиционной) и неприспособленность их к требованиям и условиям маневренной войны.
2) Отсутствие органической связи между пехотой и артиллерией.
3) Неумение применить маневр при обороне.
4) Неумение организовать и использовать войсковую разведку» [324] .
324
Цит. по: Какурин Н., Меликов В. Ук. соч. С. 72.
Конечно, категорично критический отзыв польского офицера объяснялся тем, что он болел душой за эту армию, поэтому рельефно выделил те её недостатки, на которые командующий с другой стороны мог и не обратить внимания. Но со стороны Тухачевского мы видим явный крен в сторону преувеличения способностей неприятеля, что не мог не отметить даже протеже и апологет Тухачевского — тот советский военный историк, из книги которою мы взяли приведённые цитаты.
Итак, летом 1920 г. Красная Армия представляла собой весьма исправный инструмент для успешного завершения войны с Польшей выгодным для России миром. Увы, этот инструмент заставили делать заведомо невыполнимую работу…
Решение советского руководства от 16 июля 1920 г. добиваться в первую очередь победы над Польшей требовало соответствующей концентрации военных усилий. Если большевистский ЦК счёл невозможным побеждать сразу на двух ТВД, то логично было, что и на главном из них нельзя наступать с решительными целями сразу на двух направлениях. Необходимо было выбрать какое-то одно из них. Оно зависело от тех целей, которые ставились в этой войне большевиками. Без сомнения, кратчайший путь к победному миру пролегал через Галицию. Для того чтобы заставить Польшу замириться на условиях проведения границы по линии Керзона, нужно было, прежде всего достичь этой линии в реальности. На варшавском направлении части Красной Армии уже перешли эту линию, тогда как в Галиции, наоборот, не дошли до неё.
Однако приоритетным для большевистской стратегии стало варшавское направление. Ещё готовясь к летнему наступлению 1920 г., Главное командование РККА усиливало прежде всего Западный фронт. Теперь, когда он вступил на территорию этнографической Польши, цели большевиков вырисовались явственно.
26 июля части РККА овладели Белостоком. 30 июля в городе был образован Временный революционный комитет Польши (Польревком), которому отводилась роль польского большевистского правительства. Одним из его членов был назначен Ф.Э. Дзержинский. Польревком стал действовать как орган власти, издавая многочисленные декреты и воззвания, приступив к формированию Польской Красной Армии.
Намерения большевиков были совершенно ясны — советизация Польши, создание Польской Советской Социалистической Республики. Коль скоро была поставлена такая политическая цель, все военные мероприятия должны были быть направлены на её достижение. Но тут уже в конце июля 1920 г. мы видим явное несоответствие военной стратегии заявленным политическим задачам.
Политический приоритет варшавского направления требовал окончательного признания за львовским направлением второстепенного значения. Между тем основная ударная сила РККА — 1-я Конная армия — находилась на Юго-Западном фронте. Напрашивалось решение об её передислокации на Западный фронт. Между тем Главком Каменев, определяя в директивах 22 и 23 июля задачи фронтам, ставил перед обоими наступательные задачи и оставлял 1-ю Конную в составе Юго-Западного фронта. Более того, как мы видели, он утвердил представление члена РВС Юго-Западного фронта Сталина, в соответствии с чем войска фронта 25 июля начали операцию по овладению Львовом. Таким образом, первая стратегическая ошибка была совершена Главкомом Каменевым.
2 августа Политбюро ЦК РКП(б) высказалось за объединение почти всех войск, действующих против Польши, в одном Западном фронте под командованием Тухачевского. Стратегически это решение не было обоснованным. Войска Юго-Западного фронта можно было перенацелить с львовского направления на варшавское не меняя порядка подчинения. Очевидно, это было чисто политическое решение, направленное на удовлетворение честолюбия Тухачевского, за которым отчётливо вырисовывался Троцкий.
В действиях С.С. Каменева заметно сопротивление решению Политбюро. Не сразу он отдал соответствующий приказ. Только 6 августа он издал наконец директиву, по которой 1-я Конная и 12-я армии переподчинялись командованию Западного фронта.
Между тем 1-я Конная ещё в последних числах июля стала испытывать трудности. В сражении под городом Броды полякам удалось задержать её продвижение. В Галиции действовала крупная группировка польских и петлюровских войск, и наступление Красной Армии здесь замедлилось. Нужно отметить, что все пополнения, направляемые центром на войну с Польшей, с июля получал лишь Западный фронт. Пополнения, шедшие на Юго-Западный фронт, расходовались его армиями, действовавшими против Врангеля. Игнорирование Кремлём важности львовского направления привело к фактической остановке наступления советских войск на нём.
Здесь мы видим вторую ошибку Главкома, заключавшуюся в том, что он не обратил своевременно внимания на возросшие трудности наступления на Львов. При заявленном приоритете варшавского направления обстановка требовала скорейшей передислокации на него дополнительных сил. Возросшее сопротивление польских войск в Галиции делало бесцельным продолжение наступления на Львов. 1-я Конная армия не добилась успехов тут, а под Варшаву запоздала. Не имея достаточного духа и авторитета, чтобы протестовать против стратегически ненужных распоряжений партийного начальства, Главком Каменев в то же время не нашёл в себе сил вовремя настоять перед ним на прекращении активных действий в Галиции с тем, чтобы войска могли выполнить главное задание ЦК. Но на этом ошибки Каменева заканчиваются. Взятые сами по себе, они ещё не были фатальными и не могли бы привести к той катастрофе, которая постигла советские войска. Здесь вступили в действие факторы другого рода.