— А если он тут и был? — сказала она. — Что с того? Может, ему нужно было просто побыть одному. А сказать об этом он забыл.

— А может, у него был свой план, — сказала Джоан. — Сами его спросите.

Глава восьмая

Дэвид почти враждебно смотрел на Джоан Аткинс.

— Мы оказали вам максимум содействия, — сказал он. — Теперь позвольте нам уехать.

— Ну же, — сказала Джоан. — Спросите его.

— О чем? — Дэвид уставился на Эмму.

Джоан холодно смотрела на него.

— Когда вы в последний раз здесь были?

— Вам это отлично известно, — отрезал Дэвид. — Моей жене совершенно незачем снова через все это проходить. Ни к чему ей все эти воспоминания.

— Когда вы были здесь раньше, до нападения? — спросила Джоан.

Дэвид наморщил лоб.

— Точно не скажу… Когда мне было лет десять.

— Это не соответствует имеющимся у нас сведениям.

— Ну, может, лет двенадцать, — сказал Дэвид. — Можете привлечь меня к ответственности.

— У нас есть свидетель, который видел вас совсем недавно.

Эмма не сводила с него глаз.

— Что за свидетель? — возмутился он.

— Вполне надежный свидетель, — вступил в разговор Оди Осмунд. — Вы, наверное, просто забыли рассказать нам о своем недавнем приезде.

У Эммы тошнота подступила к горлу. Она оперлась о машину, чтобы не потерять равновесие.

— Ну все, достаточно, — сказал Дэвид. — Я сыт по горло. И моя жена тоже.

И, не говоря ни слова, он подсадил Эмму в салон. Лейтенант Аткинс отдала ему ключи. И джип, поднимая столб пыли, выехал на проселочную дорогу.

Эмма с тоской смотрела на Дэвида.

— Ну, что еще? — спросил он.

— Почему ты солгал полицейским?

— Про что?

— Про то, когда ты был в домике.

— Ты сама стала говорить как полицейский. — Дэвид поднял руки. — Ну хорошо. Можешь мне не верить.

— Ты слышал, что сказала лейтенант Аткинс? У них есть свидетель.

— Эмма, она все это придумала. Она пытается настроить тебя против меня, и у нее это получается! — воскликнул Дэвид.

— Она сказала это, потому что думает, что ты лжешь. Если ты был там, скажи об этом.

— Да не было меня там! Почему ты им веришь? Они пытаются меня подставить, и ты им в этом помогаешь.

— Так, значит, это я во всем виновата?

— Тебе моего слова недостаточно? Ты — моя жена. Я люблю тебя. Мне нужно, чтобы ты мне верила. Неужели я прошу слишком многого?

Дэвид вышел из комнаты.

Эмме стало стыдно за свое упрямство. В его словах был смысл. Свидетель мог и ошибиться. Она подошла к столу, посмотрела в окно и села на стул. Ее взгляд упал на ящик письменного стола, и она машинально потянула за ручку.

На этот раз ящик открылся легко. Значит, он успел его отпереть. Она заглянула внутрь: обычная ерунда — скрепки, резинки, карандаши. И у нее мелькнула тревожная мысль. Если он там держал что-то, что действительно хотел скрыть, значит, он успел это перепрятать.

И тут она задумалась о том, как она себя ведет. Что с тобой такое, Эмма? Почему ты подозреваешь мужа в неведомых грехах? Он тебя любит. Ты сказала, что доверяешь ему. А сама слушаешь все, что говорят полицейские, превратилась в жену, которая позволяет себе шарить в вещах мужа. Все было так, как он сказал. Запер ящик перед переездом.

Она собралась закрыть ящик, но тут обратила внимание на кольцо для ключей. На нем был один ключ и пластиковая рамка, на которой было написано «Сарай». А с другой стороны была вставлена ее фотография, которую сделал Дэвид. Там она была в бейсболке и комбинезоне. Она затаскивала в сарай садовую мебель. Милая фотография. Он специально вставил в рамку именно ее, чтобы Эмма не забыла, от чего этот ключ. Она задвинула ящик и встала.

Взгляд Эммы упал на телефон, и она подумала о матери. Как было бы здорово словно по мановению волшебной палочки оказаться в Чикаго, где о ней бы снова заботились как о ребенке. Она бы даже Рори вытерпела.

И тут телефон зазвонил. Эмма сняла трубку.

— Родная моя, — сказала Кей Маклин, — я знаю, ты на меня сердишься, и я тебя нисколько не виню, но я просто не могла тебе не позвонить.

— Мамочка, а я как раз думала о тебе.

Кей радостно засмеялась: