— Не сразу. Я ждала, когда ты вернешься.

— Извини, что задержался. Так что же произошло?

— Поднялся сильный ветер. Потом кто-то позвонил и дышал в трубку.

— Это пустяки. Наверное, не туда попали.

Она замялась. Ей было трудно продолжать.

— Я хотела найти тебя. Решила позвонить Невину и стала искать твою записную книжку. Зачем ты запер ящик письменного стола?

— Разве он заперт? — нахмурился Дэвид.

— Мне показалось это странным, — вызывающе сказала она.

Он прищурился, и она поняла, что перешла границу. Это ведь его стол, а она в нем рылась. Он имеет право на свое личное пространство.

— Наверное, я запер его, чтобы при переезде ничего не вывалилось, — сказал он.

Это объяснение она приняла с радостью.

— Да, конечно.

— Если тебя это так беспокоит, я найду ключ.

— Нет-нет. Это твой стол. Мне не стоило и спрашивать. — Ей было стыдно за свою навязчивость. — Дэвид, извини, пожалуйста.

Он холодно посмотрел на нее:

— Если ты мне не доверяешь, у нас с тобой ничего не получится.

— Конечно, я тебе доверяю! — воскликнула она.

— Надеюсь, — сказал Дэвид и собрал в кучку старые бинты.

В церкви собрались все, кто хотел попрощаться с Клодом Матисом. Эмма с Дэвидом приехали пораньше — не хотели обращать на себя внимания, но, когда Эмма вошла, по церкви пронесся шепот.

Друзья Клода много про него рассказывали, и у Эммы несколько раз подступали к глазам слезы. Она пыталась представить, каким был этот человек, который погиб, придя ей на помощь. Мейджора, пса Клода, тоже пустили в церковь, и он лежал у ног сына Клода, Бобби.

После службы Эмма подошла к сыну Клода и его бывшей жене.

— Прошу прощения, — сказала она. — Я — Эмма Уэбстер. Я хотела сказать вам, как искренне я переживаю смерть Клода.

Бывшая жена Клода Холли была бойкой дамочкой в джинсах, туфлях на шпильках и красной куртке.

— Я знаю, кто вы, — сказала она. — Ваш отчим сообщил, что вы хотите дать нам денег. Это очень мило с вашей стороны. Право слово, они нам очень пригодятся. Бобби, это та самая женщина.

Мальчик-подросток в мешковатом черном свитере устало посмотрел на Эмму. Он держал на поводке пса. Мейджор сидел тихо, и взгляд у него был тоскливый.

— Бобби, твой отец был очень храбрым человеком, — сказала Эмма. — Он погиб, спасая меня и моего будущего ребенка от верной смерти.

Мальчик пожал плечами, но в глазах блеснула гордость за отца. Дэвид тоже пожал мальчику руку, пробормотал слова соболезнования, а потом протянул руку и потрепал Мейджора по холке. Тот угрожающе зарычал.

— Мейджор, молчать! — одернул его Бобби. — Не любит чужих, — объяснил он.

Дэвид отступил на шаг.

— Извини. Эмма, нам пора.

— Мейджор… — Эмма протянула руку к сеттеру.

Тот истошно залаял. Эмма застыла на месте, глядя, как пес рвется с поводка.

— Мейджор, молчать! — крикнул Бобби.

Эмма прижалась к Дэвиду. Мальчик вытащил пса на улицу.

Репортеров у церкви было не меньше, чем желавших проститься с покойным. Один из фотографов бросился к Эмме.

— Все, хватит! — крикнул ему Дэвид. — Оставьте мою жену в покое! — И, видя, что их никто не хочет пропустить, Дэвид толкнул одного из журналистов. Тот стал громко возмущаться, и тут как из-под земли возник начальник полиции Оди Осмунд.

Не обращая внимания на репортеров, он загородил Эмму от толпы и повел к машине. Рядом с патрульной машиной их ждала лейтенант Джоан Аткинс в синем брючном костюме и туфлях на низком каблуке.

— Здравствуйте, лейтенант, — сказала Эмма.

Дэвид взял ее под руку.

— Пойдем, дорогая.

Оди Осмунд положил руку на плечо Дэвиду.

— Мистер Уэбстер, не могли бы вы уделить мне несколько минут?

— Зачем я вам? — спросил Дэвид.

— Я бы хотел, чтобы вы поехали со мной к домику и показали, каким путем вы шли до засидки на уток, — ответил Оди.

— Мой адвокат посоветовал мне не общаться с вами.

— Мистер Уэбстер, вы только что побывали на похоронах Клода Матиса. Я должен найти его убийцу. Неужели вы не считаете себя хоть чем-то ему обязанным?