— Насколько хорошо лично вы знакомы с содержимым этой папки?

— Очень хорошо знаком. Я ее постоянно изучаю. Это моя работа.

— Сколько имен числилось в ней к утру убийства Митчелла Бондуранта?

— Я не считал, но, думаю, дюжины две.

— В папке содержатся только послания, законно признанные угрожающими банку или его сотрудникам?

— Нет, по нашим правилам любая поступившая угроза отправляется в «тревожную папку» — независимо от того, признана она таковой законно или нет. Там собирается все. Поэтому большая часть того, что там хранится, — это несерьезные угрозы — просто кому-то хочется выпустить пар или высказать свое недовольство.

— В то утро какая фамилия значилась во главе списка, если говорить о серьезных угрозах?

— Фамилия обвиняемой — Лайзы Треммел.

Чтобы произвести впечатление, Фриман сделала паузу. Я следил за присяжными. Почти все взоры обратились на мою клиентку.

— Почему, мистер Модесто? Она как-то по-особому угрожала банку или кому-то из его сотрудников?

— Нет. Но она участвовала в кампании против изъятия банком домов за неуплату ипотечных взносов и постоянно проводила демонстрации протеста перед нашим зданием, пока наши юристы не добились временного запретительного судебного приказа, предписывавшего ей держаться подальше. Именно эта ее деятельность была сочтена угрозой, и, похоже, мы не ошиблись.

Я вскочил и заявил протест, попросив судью исключить из протокола окончание фразы Модесто как подстрекательское и предвзятое. Судья согласился и велел Модесто держать свои суждения при себе.

— Известно ли вам, мистер Модесто, — продолжила Фриман, — не выдвигала ли Лайза Треммел прямых угроз против кого-нибудь из сотрудников банка персонально, в том числе против Митчелла Бондуранта?

Правило номер один гласило: свои слабые места обращай в преимущества. Фриман только что украла мой будущий вопрос, лишив меня возможности гневно ткнуть их в него носом.

— Нет, персональных угроз от нее не исходило, но, по нашей оценке, она являлась лицом, за которым мы должны следить особо.

— Благодарю вас, мистер Модесто. Кому из сотрудников Лос-Анджелесского департамента полиции вы передали эту папку?

— Детективу Керлену, который возглавлял расследование. Я отправился с ней прямо к нему.

— А позднее в тот же день была ли у вас возможность поговорить с детективом Керленом?

— Ну, мы с ним разговаривали несколько раз, пока шел осмотр места преступления. Он спрашивал насчет камер видеонаблюдения в гараже и задавал другие вопросы.

— Обращались ли вы к нему еще раз по собственной инициативе?

— Да, когда мне стало известно, что одна из наших сотрудниц, кассирша, сообщила своему начальству, что тем утром видела Лайзу Треммел то ли вблизи, то ли на самой территории банка. Я счел, что полиция должна это знать, поэтому связался с детективом Керленом и устроил ему встречу с кассиршей.

— Это была Марго Скейфер?

— Да.

На этом Фриман закончила допрос свидетеля и предоставила его мне. Я решил, что лучшей тактикой для меня будет только прощупать его и бросить в почву несколько семян, чтобы потом вернуться за урожаем.

— Мистер Модесто, как начальник службы безопасности «Уэстленд нэшнл» имели ли вы отношение к действиям банка против Лайзы Треммел в связи с делом об изъятии у нее дома?

Модесто энергично затряс головой:

— Нет, это дело юристов, я не был к нему причастен.

— Значит, когда вы передавали детективу Керлену «тревожную папку», где Лайза Треммел значилась первой в списке, вы не знали, близка ли она к тому, чтобы потерять дом, или нет, так?

— Именно так.

— То есть вы не могли знать, что банк заморозил дело об отъеме ее дома, поскольку ранее поручил осуществление операции компании, оказавшейся замешанной в мошеннических действиях, и я…

— Протестую! — взвизгнула Фриман. — Защитник оперирует фактами, не подтвержденными доказательствами.

— Принято, — сказал Перри. — Мистер Холлер, будьте осторожней.

— Да, ваша честь. Мистер Модесто, передавая «тревожную папку» детективу Керлену, вы обратили его особое внимание на Лайзу Треммел или предоставили ему самостоятельно изучать список?

— Я отметил, что она занимает в нашем списке первую строку.

— Почему? Он спросил вас об этом?

— Не помню. Помню только, что рассказал ему о ней, но была ли то моя инициатива или он попросил меня это сделать, точно сказать не могу.

— Значит, в тот момент, когда вы разговаривали с детективом Керленом о Лайзе Треммел как о главном источнике опасности, вы понятия не имели, в каком состоянии находится ее дело об изъятии дома, я правильно понял?

— Да, правильно.

— И детектив Керлен тоже не располагал этой информацией?

— Я не могу говорить за детектива Керлена. Спросите его сами.

— Спрошу, не волнуйтесь. А пока у меня больше нет вопросов.

Возвращаясь на место, я бросил взгляд на часы. Было без пяти пять, и это означало, что на сегодня работа окончена. Всегда так выкладываешься, готовясь к процессу, что в конце первого дня тебя накрывает волна усталости. Я почувствовал, что она начинает накатывать на меня.