Энджи снова горько расплакалась.

На сей раз ее обняла не только Бет, но и я.

— Энджи, ты ни в чем не виновата, — сказал я — Ты старалась помочь. Зло сеет этот сумасшедший, убивающий невинных людей.

Полицейские, первыми появившиеся на месте преступления, отвезли остальных стюардесс в участок Северного Манхэттена. Женщины из «Эр Франс» были совершенно невменяемыми до такой степени, что поначалу детективы слышали от них только французскую речь. Поскольку знание полицейскими французского ограничивалось фразой «Voulez-vous coucher avec moi се soir?», [4] послали за переводчиком, но тот пока не появился.

К счастью, я был не совсем типичным полицейским.

— Je suis vraiment desole pour votre amie, [5] — сказал я дамам, поднявшись в комнату для допросов. — Je suis ici pour trouver le responsible, mais je yais avoir besoin de votre aide. [6]

Кажется, они поняли, что мне требуется их содействие для поисков убийцы. Во всяком случае, я на это надеялся. В прошлом я неплохо владел французским, но подзабыл его. Возможно, мои слова означали нечто другое, например: «Вы не видели росомаху моей сестры?»

Как бы там ни было, великолепные женщины тут же меня обступили. До этого я ни разу не обнимался с пятью белокурыми француженками-супермоделями одновременно. Но тем не менее достойно вышел из положения, вспоминая декана, убеждавшего меня заниматься испанским, поскольку он более практичен.

Я показал им фотографию стрелявшего, сделанную с пленки из видеокамеры наблюдения. Одна из них, Габриэлла Моншекур, уставилась на нее широко открытыми глазами и что-то быстро затараторила. Заставив ее говорить помедленнее, я смог разобрать ее слова.

Ей казалось, что она видела убийцу раньше! Была не совсем уверена, но, может быть, на вечеринке компании «Бритиш эйруэйз» в прошлом году в Амстердаме — там было много летчиков разных авиалиний.

Еще один большой прорыв! Летчик! И новое подтверждение того, о чем я догадывался с самого начала — он не знал сомнений. Разве что на секунду. Ну и как? Моя дипломатия и неуклюжая попытка говорить по-французски принесли плоды. Ура! Наконец у нас появилась достаточно надежная путеводная нить.

Я вышел с сотовым телефоном в холл и сообщил о прорывах в деле Макгиннессу.

— Отличная работа, Майк, — ошеломил он меня. Вторая фраза была почти такой же удивительной — он давал мне кабинет в полицейской академии на Двадцатой улице и десять детективов под мое начало.

Честно говоря, меня озадачила подобная смена начальственного настроения.

Руки были заняты пакетами с продуктами, и Учителю пришлось ногой закрыть обшарпанную дверь квартиры в Адской кухне. Он положил продукты на кухонный стол, бросил пистолеты на холодильник и надел передник, аккуратно завязав бант. Как и вчера, он был очень голоден.

После полудня на фермерском рынке в северном конце Юнион-сквер продуктов было мало, но он все же отыскал свежий бельгийский цикорий и белые грибы. Они требовались для гарнира к превосходной говядине, купленной в магазине «Бальдуччи» на Восьмой авеню.

Для такого гурмана, как он, вид свежих продуктов на рынке был единственным способом решить, что готовить на ужин.

Посыпав бифштекс нарезанными грибами, он не смог удержаться от просмотра новостей. Вымыл руки, зашел в гостиную и включил телевизор. Сначала появились зависший вертолет и множество полицейских. Репортеры носились туда-сюда, расспрашивая на улице перепуганных людей.

Учитель покачал головой и глубоко вдохнул, вспомнив перестрелку с полицейскими. Даже при своей выучке и безошибочной интуиции он легко мог бы там погибнуть — еще одно свидетельство, что его дело было правильным, единственно правильным. После боевого крещения он почувствовал себя еще более целеустремленным, непобедимым.

Возвратясь в кухню, он поставил чугунную сковородку на электроплиту «викинг» и включил конфорку на полную мощность. Когда от сковородки пошел легкий дымок, он налил в нее оливкового масла и положил бифштекс, громко, приятно зашкворчавший.

Дымный запах напомнил о первой встрече с отчимом в мясном ресторане Питера Лагера в Бруклине. Когда мать с отцом разошлись, ему было десять лет. Он остался с матерью, и теперь она хотела познакомить его со своим новым кавалером.

Его красавица мать работала секретаршей в инвестиционном банке «Голдман Сакс», и кавалер оказался ее боссом, Рональдом Мейером, возмутительно богатым и возмутительно старым, специалистом по выкупу долей заемных средств. Высокий, болезненный старик с лягушачьим лицом упорно старался с ним подружиться. Учитель вспомнил, как сидел в ресторане, неотрывно глядя на трясущегося от старости финансиста, разрушившего их семью, и испытывая неодолимое желание вонзить столовый нож в его волосатую правую ноздрю.