С этой точки зрения Целем становится биологическим принципом, функционирующим в человеческом организме и меняющим форму в соответствии с переменами в организме. Он нисходит в душу при зачатии, растёт вместе с человеком и покидает тело перед смертью (Зогар I, 217b; III, 13b). Лишь однажды (III, 104a) ясно утверждается, что речь идёт о Целем из Книги Бытия, из строфы о сотворении человека, хотя ни один из других отрывков не даёт повода для сомнений в этом. Подобно Пургаторио Данте (25 Canto), Зогар отождествляет астральное тело с тенью, подобие которых выражено с помощью игры слов на иврите. Целем содержит в себе слово "цел", что в переводе означает "тень". Тень, отбрасываемая телом человека, была интерпретировала автором Зогара как проекция внутреннего Целем, и эта интерпретация открыла путь для множества магических и фольклорных представлений в отношении тени, которые я не считаю нужным здесь обсуждать.

В Зогаре мы можем прочитать следующее (III, 43a): "В час, когда муж соединяется со своей женой ради святой цели, святой дух, сотворённый из мужского и женского начал, предстаёт над ним, и Господь даёт знак вестнику, стоящему над зачатием человеческого ребёнка, и Господь вверяет этот дух посланнику и сообщает ему о судьбе духа". В книге Иова говорится: "К ночи он сказал, что зачался человек"; это значит, что он сказал ангелу [располагавшемуся, согласно талмудической ситуации, над зачатием] по имени Ночь: должен зачаться человек. И Господь сообщает Ему обо всём, что Он желает знать, как это было объяснено. [26] Затем дух (душа) нисходит в сопровождении образа (Zulma — Целем на арамейском), преимущественно единственного, в чьей форме (Diyoqna) он пребывает в небесном раю. В этом Целем происходит его творение, в нём он обретает свою сущность и движение в мире, и об этом говорится в Псалмах (39:6): "Истинно, человек блуждает подобно тени". Как только Целем обретает своё присутствие, продолжительность его существования в мире предопределена…. Приди и узри: в час, когда он входит в этот мир, душа нисходит [из своей пренатальной обители в небесном раю] в земной рай, где видит славу праведных духов, стоящих в длинных рядах; после этого она проходит сквозь инфернальные области и слышит плач грешников, хотя никто их не жалеет, и во всех направлениях находятся обвиняющие их свидетели. И этот святой Целем пребывает над душой, пока она не войдёт в мир. Как только душа входит в мир, Целем приближается к ней и они воссоединяются и растут вместе, ибо сказано: "Воистину, человек развивается в Целем. В Целем сочтены человеческие дни, и от него они зависят, ибо как сказано (Иов 8:9): "наши дни на земле тень", что должно быть истолковано в мистическом смысле [так как тень, Цел, сама по себе являющаяся предзнаменованием продолжительности жизни, представляет собой ничто иное как Целем, что проявляется внешне].

В этом отрывке ясно переплетены два мотива. С одной стороны, Целем представляет собой пренатальный принцип; с другой стороны, это также индивидуальный биологический жизненный принцип, включающий в себя и определяющий рост организма, и продолжительность его жизни. Стоит отметить, что данный отрывок избегает упоминания об облачении души в Целем подобно одеждам, позволяя ему парить над душой. В других отрывках, где термин Целем не используется открыто, та же функция, что соответствует Целем, приписана также покровам души. В точности как человеческая жизнь заранее заложена в Целем, о чём говорилось в предыдущем отрывке, так и предметом другого обширного отрывка является "одеяние дней", в которое душа облачает себя, продолжая ткать мантию из своих поступков в земном мире. Мантия также представляет собой небесное облачение души, в котором она возвращается в рай после смерти. [27] По всей видимости, автор Зогара имел дело с двумя традициями, которые он соединил. Согласно одной из них считается, что облачение души, в котором заложены земные дни человека, должно проникнуть в виде астрального тела в сперму и расти вместе с телом. По другой традиции, это облачение ткётся из хороших поступков человека, сопровождая его назад в верхние миры.

"Об Аврааме говорится, что он постарел (Быт 24:1): "Авраам в летах преклонных" — преимущественно через праведные поступки, что необходимо трактовать в сугубо мистическом смысле. И он вознёсся из этого мира, достиг преклонных лет, в которые он облачился, и не было ничего недостающего в этом драгоценном одеянии".

Последняя концепция может быть исторически отнесена к персидской идее Даены. Согласно эсхатологии маздаизма, Даеной является образ, который предстаёт для умершего человека в виде его высшего я, хотя считается, что он берёт начало в его собственных добрых деяниях, соответствующих его истинному я [28] . Неслучайно, что Зогар включает в себя персидские источники. Данная концепция впервые проникла в мусульманскую эсхатологию — о ней Бухари (ум. 870) свидетельствует в нескольких традициях. [29] Затем эта идея просочилась в еврейские круги. Арабское собрание рассказов о деяниях праведного Иакова Бен Ниссима из Кайравана (ум. 1062) повествует о жизни праведного человека, чьи одежды не были сотканы до конца, пока он не завершил их сам при помощи совершения значительного благодетельного поступка. Может быть показано, что еврейский перевод данного собрания был как раз тем источником, который использовал автор Зогара, [30] чьё эсхатологическое воображение варьируется между различными идеями, проводя между ними различия либо же создавая из них новые комбинации. Параллельно своей изумительной концепции облачений дальнейшей судьбы, сотканной из добрых деяний человека, он предлагает также идею о том, что райское облачение снова покрывает душу после смерти (напр. Зогар II 150a). В его представлении две эти идеи переплетаются, образуя понятие Целем. В качестве жизненного принципа, Целем представляет собой облачение дней, но это также одеяние высшего мира, которое проникает вместе с душой в грубое материальное тело и покидает человека перед смертью, когда, по всей видимости, возвращается в верхний мир. Таким образом, данная концепция действительно сочетает идею собственного я индивидуума с его астральным телом.

В следующем пассаже из известной "Книги Царя Соломона" мы находим, что в момент зачатия Господь посылает форму, которая уже обладает определённым обликом развивающегося организма. Данная форма снабжена Целем "и расположена над совокуплением. Если бы он мог быть виден сверху (т. е. если бы человек обладал таким духовным восприятием), он бы увидел над своей головой образ, имеющий облик этого человека. Человек зарождается в этом Целем. До тех пор, пока посланный Господом Целем находится не над его головой, человек не может быть создан (в результате данного совокупления). В час, когда духи (которые должны войти в человека) покидают небесную обитель, каждый из них облачается пред ликом Святого Повелителя в драгоценные формы, соответствующие облику, в котором он будет существовать в этом мире. Целем возникает из этого драгоценного архетипа третьим по счёту в соответствии с духом, и он первым входит в этот мир во время совокупления, и нет совокупления в мире, если Целем не стоял между ними" (т. е. супружеской парой) (III, 104b).

Определение Целем в качестве третьего элемента по отношению к духу может быть объяснено, если обратиться к психологии Зогара, согласно которой душа жизни, Нефеш, располагается ниже духа. Целем представляет собой третий элемент, являющийся посредником между низшей сферой души и телом как таковым. Из определения следует, что автор считал Целем астральным телом. Как утверждается дальше, Израэль получает Целем из святейших сфер, в то время как язычники получают его из нечистых и демонических сфер. В писаниях Элиазара из Вормса мы уже ознакомились с идеей о том, что Целем содержит в себе облик самого человека. В случае, когда Целем отделяется во время оккультного опыта и становится видимым для человека, он превращается в феномен двойника, в котором личность противопоставлена самой себе. В этом случае мы можем проследить чёткую параллель с идеей образа собственного я человека, с которым он встречается, о чём уже говорилось раньше.

В большом кабалистическом труде Моисея Кордоверо, составленном в Сафеде в 1548 году, Целем трактуется как астральное тело. В действительности мы можем найти заметку о том, что Целем создан таким образом, что "многие праведные люди могут воспринимать его форму, будучи в этом мире". [31] Тот же оккультный опыт видения Целем как эфирного тела благодетельных людей могут переживать те, "чьё видение очищено", [32] что также отмечал Хаим Витал (наиболее знаменитый ученик Исаака Лурии), который впоследствии выдвинул заслуживающую внимания теорию о том, что астральное тело является непременным посредником между душой и телом, ибо в противном случае душа сожгла бы тело при вхождении в него. [33] Что касается учения Целем, представленного в Зогаре, мы можем отметить ещё два аспекта. В одном месте автор утверждает, что Целем состоит из двух соединённых друг с другом элементов. Об этом Соломон говорил в Песни Песней (2:17), что человек должен возвратиться "доколе день дышит и убегают тени". Тени, Целалим, должны были быть идентифицированы здесь с множественным числом слова Целем (Целемин). Как нужно понимать эту дуальность не сказано, и лишь поздние кабалисты (прежде всего представители лурианской школы) в своей психологии предприняли попытку постичь многочисленность "теней" в оккультной природе человека. Множественность, о которой говорится в данном случае, далее именуется "искрами Целем". В данном абзаце мы также обнаруживаем — и это действительно стоит отметить — что человек заклинает Целамин, или тени, посредством магических практик, помещая их под руководство "иной стороны", т. е. отдавая себя во власть дьявола.

В Гримуаре Асмедая мы находим заметку о том, что человек, занимающийся практиками пути левой руки и достигающий единения с этими силами, должен занимать положение в стороне от лампы, в том месте, где падают тени. Там он должен декламировать вслух слова, приписанные данному виду заклинания. И он призывает нечистые силы при помощи нечистых слов и проводит заклятие собственных теней [или теневых форм, Цульмин, что появляются от Целем], [34] которые он вызывает; и в своих заявлениях он добровольно помещает эти тени на свои места. Повинуясь данным заклинаниям, два духа появляются и принимают человеческую форму. Для мага они проявляют различные вещи, посредством которых в определённый момент может быть сотворено как добро, так и зло. И два этих духа, доселе находящиеся за пределами его телесной природы, [35] теперь переходят в теневые образы, дающие им форму.