– Прапорщик Наливайко! – тихо (и как показалось Паше – с ужасом) прошептал за спиной Рогозин.

– Да я тебя сейчас… – после сумрака склада толком не разглядев визитеров, начал было вещать «хранитель», но, наткнувшись на Скорострела, резко оборвал тираду.

– Ну, и чего ты, красавец, замолчал? – поощрил прапорщика Павел.

«Надо же! Прапор довоенной выделки! Немудрено, что эти салабоны так его пугаются! – усмехнулся про себя Пашка. – Преподы в офицерском училище рассказывали, что в прежние времена прапоры для солдат самыми страшными людьми были. Не уточняли только, в чем этот страх заключался! Ну не ели же прапоры солдат на обед?»

– А ты еще кто такой? – Прищурившись, прапорщик стал разглядывать Пашку, как если бы тот был диковинной говорящей птицей.

– Лейтенант Красной Армии Павел Скорострелов! – глядя на мужичка сверху вниз, негромко сказал Пашка и совсем тихо, так, чтобы слышал только прапор, добавил: – Встать смирно, когда разговариваешь со старшим по званию!

«Ох, как его проняло! С ним так, наверное, лет тридцать уже не разговаривали. Вот он и разбаловался!»

Но все же… Медленно, медленно… очень медленно прапор свел пятки вместе и вытянул руки по швам.

– Рогозин, приказ! – Пашка, не глядя, протянул руку назад, и Степан вложил в нее бумагу.

Лейтенант аккуратно развернул лист и поднес его к глазам прапорщика, не сомневаясь, что в приказе все оформлено наилучшим образом. Ну не стал бы такой офицер, как Сапожников, пренебрегать правилами ведения документооборота.

«Ага! Похоже, что в приказе действительно написано нечто особенное. Вон как у прапора глаза расширились!»

– Пройдемте, товарищ лейтенант, – предельно вежливым тоном сказал Наливайко и приглашающе махнул в глубину склада.

Степа сунулся было следом за Скорострелом, но наткнулся на взгляд прапорщика и, стушевавшись, отошел к часовым. Кстати, морды караульных выглядели на редкость обескураженными. На их глазах произошло нечто, полностью ломающее всю картину мироустройства – какой-то незнакомый мужик построил их грозного начсклада.

Павел прошел по узкому проходу между штабелями и очутился вдруг на довольно просторной площадке. У одной из стенок стояла раскладушка, на которой валялось смятое одеяло. У соседней стенки несколько ящиков изображали стол и стул. На «столе» лежал толстый рукописный журнал в картонной обложке. Вероятно, какая-нибудь книга учета. Из этого закутка отходило еще несколько проходов. Прямо-таки центр паутины.

– Что будете брать, тащ лейтенант? – спросил подошедший «паук».

– АПС, четыре магазина к нему, сотню патронов! – не задумываясь, сказал Пашка. – И это… такую же кобуру, как на майоре!

Прапор молча развернулся и ушел в один из проходов. Было слышно, как он возится там, открывая и закрывая ящики. Пользуясь его отсутствием, Пашка мельком глянул в бумагу, произведшую столь волшебное действие. Глянул и обомлел! В «приказе» было написано:

«Петрович! Выдай подателю сего все, что он ни попросит! «Все» действительно означает ВСЕ! Не стесняйся предложить новинки! И не жмоться, старый хрыч, а то заставлю строевой заниматься, как в прошлый раз! Ты меня знаешь, жучила!» Подпись: «Борисыч». И чуть ниже: «И будь с ним предельно вежливым! Я тебе потом объясню, кто он такой».

Вернулся прапорщик через пять минут. Разложив на «столе» запрошенные предметы, он посмотрел на Пашку вопросительно. Первым делом Скорострел проверил «стечкина». Пистолет был совершенно новый, в консервационной смазке. Магазины к нему тоже; значит, за упругость пружин можно не опасаться. А вот патроны были в незнакомой упаковке – картонных пачках по двадцать пять штук с неизвестной Скорострелу маркировкой.

– Болгарские! – пояснил Наливайко, уловив Пашкино недоумение.

– А они… как?

– Нормальные! – отрезал прапор, начиная заводиться. – Чего еще хочешь? Говори быстрей, а то… – Тут он, видимо, вспомнил о приписке в «приказе» и резко сбавил обороты: – Может, тебе что подсказать, тащ лейтенант? Есть бесшумки: «Вал», «Винторез», «Вул». Есть стволы под «девять-парабеллум»: «Арсенал», «Грач», ГШ-18. Есть крупняк: КСВК, ОСВ-96. Есть снайперки попроще: СВД и СВУ. Прицелы есть оптические и коллиматорные. Подствольники «Костер»…

– Богато! – Пашка по достоинству оценил подборку.

«Только вот зачем мне эта коллекция? – подумал Скорострел. – Я не снайпер и не диверсант. Привык обходиться малым: надежным, как лом, «калашом» и громоздким и тяжелым, зато имеющим отличный бой «стечкиным».

– Однако ни к чему мне такие изыски! – сказал Паша. – Мне бы что попроще. Автомат я свой оставлю – он хоть и старенький, но еще ни разу меня не подвел. А вот магазинов к нему у меня всего два осталось, да и те битые. Вот магазинчиков бы мне…

– Сколько? – уточнил Наливайко, уже делая шаг в проход.