— А на чем он доставил эту левую нефть? — веско возразил Володька. — На собственных «Жигулях» в канистре? На нашем крекинг-заводе емкость одного реактора что-то около половины железнодорожной цистерны. И наименьший объем нефти, ради которого стоит процесс запускать, — соответственно…

— Может быть, он привез нефть на бензовозе? — предположила я. — На таком большом, пятнадцатитонном… — добавила я, вспомнив сегодняшние объяснения Щеглова.

— А вы знаете, сколько горючего жрет такой бензовоз? — поинтересовался Самосадный саркастически. — Если таким способом везти нефть издалека, из Баку, например, то за время пути грузовик потратит солярки столько, сколько можно будет получить из нефти, что он привезет с собой в своей цистерне!

Тут мы все трое снова умолкли, растерянно глядя друг на друга и по сторонам, в том числе и на уставленный тарелками с лечо стол, про который мы уже все позабыли. Замечание Самосадного казалось очень резонным, значит, надо было искать другое объяснение происшедшему. И тогда я снова решилась высказать свое предположение.

— Может быть, это злой умысел? — робко предположила я.

Оба мужчины посмотрели на меня недоумевающе.

— Если злой умысел, — заговорил задумчиво Самосадный, — тогда кто мог это сделать, зачем? Какой смысл взрывать реактор на крекинг-заводе?

— А вот в этом и надо постараться разобраться! — решительно заявила я.

— Ах, ну да! — сказал с заметной иронией Володька. — Ты же у нас сыщик-любитель, новая мисс Марпл, видите ли…

Я изо всех сил постаралась на него обидеться, подумала, как он несправедлив ко мне в своей иронии. Я, между прочим, не одно по-настоящему трудное дело распутала, и один раз даже его самого из тюрьмы вытащила, куда он, впрочем, попал тоже из-за моего расследования, так что… Нет, я решительно не в состоянии была на него обижаться!

— Понимаете, — сказала я, — меня интересует чисто теоретическая возможность злого умысла. Кто-то мог бы, если б захотел, устроить взрыв этого реактора? Предположим, что он имеет к реактору неограниченный доступ и знает обо всех процессах столько же, сколько и мы с вами.

— Разумеется, смог бы! — ответил, немного подумав, Володька, и Самосадный кивнул в знак согласия с ним.

— Но если так, надо попробовать найти того, кто мог это все устроить! — продолжала я.

— Ну и зачем тебе это? — Володька смотрел на меня непонимающе. — У тебя что, других проблем больше нет?

— Видишь ли, Вовик, — терпеливо стала объяснять я, — эта аппаратчица, кстати сказать, ее зовут Наташа Шутова, закрыла меня своим телом во время взрыва.

— Да, ты мне об этом уже говорила!

— Если бы не она, я бы сейчас перед тобой не сидела живая и здоровая…

— Только немного пахнущая керосином, — добавил Володька.

Я не удержалась, машинально поднесла к носу пальцы: Володька был прав, запах керосина от них шел совершенно отчетливый.

— Неважно, — сказала я торопливо. — Лучше быть пахнущей керосином, но живой, чем лежать в виде кусков обугленного мяса завернутой в черный полиэтилен, как Сергей Викторович. Я этой аппаратчице жизнью обязана, понимаешь ты это? И эта аппаратчица теперь в беде. Значит, я должна попытаться помочь ей, снять с нее это обвинение. Тем более если вы оба так уверены, что простая случайность здесь маловероятна.

— Да, уверен на сто процентов, — сказал с определенностью Самосадный. — А если вы мне достанете образец нефти, которая была в реакторе в момент взрыва, то свою уверенность я смогу доказать научными методами.

— Конечно, — сказал Володька. — Если мы определим точную концентрацию сернистого ангидрида в этой нефти, многое станет понятнее. Только вот где взять эту нефть, что несомненно была в реакторе в момент взрыва?

Я задумалась: в самом деле, где? Мне вспомнилось, как плясали вокруг меня языки пламени, когда мы с Наташей Шутовой лежали в аппаратной.

— Знаете что, ребята, — сказала я. — Я боюсь, что этой нефти в природе больше не существует.

— Почему? — Оба моих собеседника уставились на меня во все глаза.

— Потому что она вся сгорела во время взрыва.

— Ты в этом уверена?

— Конечно! — сказала я. — Там такой огненный шквал прошел над нами, в то время как мы обе лежали на этом противном, залитом нефтью полу… Залитом нефтью… — пробормотала я рассеянно.

— Черт возьми! А разве эта нефть попала в аппаратную не из разорвавшегося реактора?

— Стойте-ка! — воскликнула я радостно. — Я знаю, где легко и просто взять нефть, которая на сто процентов была в реакторе в момент взрыва.

— Ну же? — Оба во все глаза смотрели на меня.

— На моей одежде! — торжественно провозгласила я. — Когда этот реактор разорвало, нефть брызнула во все стороны, и в аппаратную в том числе. Это уж в следующее мгновение огненный шквал прошел, и все полыхнуло. Но тогда мы обе уже лежали носом к земле! И в этой нефти как свиньи вымазались!

— Молодец, Ирина, ты гений! — воскликнул мой Володька восторженно, глаза Самосадного тоже заблестели. — Так что я все устрою! — заявил муж уверенно. — Завтра я отправляюсь с утра в университет, захвачу с собой Иринины шмотки, которые сильнее всего в нефти испачканы. И вместе с тобой мы попробуем сделать количественный анализ. Ты ведь мне поможешь, правда, Леха? — спросил он, обращаясь к Самосадному.