Шрифт:
— Что сказать, в этом-то и проблема, Жан…
— Мы еще вернемся ко всему этому, мсье Лезаж. Спешить нам некуда.
— Я не могу оставаться здесь.
— Не в вашей власти это решать.
— Я хочу видеть адвоката.
— Конечно, мсье Лезаж. Полагаете, он вам понадобится?
— С такими людьми, как вы, адвокат нужен всем.
— Только один вопрос. Мы послали вам список нераскрытых дел. Я был удивлен вашей реакцией.
— Какой реакцией?
— Вот именно. Ее отсутствием.
— Я предупредил, что больше не буду вам помогать. А что я должен был, по-вашему, сделать?
— Не знаю… Заметить сходство между одним из наших дел и «Концом тьмы» Джона Д. Макдональда, например. Но возможно, вам незнакома эта книга…
— Я прекрасно ее знаю, мсье Верховен! — внезапно выходит из себя книготорговец. — И могу вам сказать, что эта история совершенно не соответствует книге Макдональда. Слишком много расхождений в деталях. Я проверил по тексту.
— И все же проверили! Надо же! Но не сочли нужным мне сообщить. Жаль.
— Я вам уже сообщал. Дважды. Это привело меня сюда. Так что теперь…
— Вы заодно сообщили прессе. Для полноты картины, без сомнения.
— Я с вами уже объяснился на эту тему. Мое заявление тому журналисту не подпадает под действие закона. Я требую, чтобы меня немедленно отсюда выпустили.
— Еще более удивительно, — продолжает Камиль, как будто ничего не услышал, — для человека вашей образованности не узнать среди восьми «историй» такую классику, как «Преступление в Орсивале» Габорио!
— Вы меня действительно за недоумка держите, майор!
— Безусловно, нет, мсье Лезаж.
— Кто вам сказал, что я не узнал?
— Вы сами. Раз вы нам об этом не сказали.
— Я узнал с первого взгляда. Кто угодно узнал бы. Кроме вас, естественно. Я мог бы вам и не то порассказать…
— Проблема… Нам что, без того проблем не хватает?
— Вот и я об этом сразу подумал. Но чего ты хочешь, Жан, им конца-краю не видно.
— И что на этот раз?
— Что именно вы могли бы нам порассказать, мсье Лезаж?
— Предпочитаю промолчать.
— Вы только усилите наши подозрения. Ваше положение и так не самое приятное…
— Наш список нераскрытых дел. Я с ним об этом еще раз говорил. Он не пожелал ничего рассказать. Ну, сам знаешь, у каждого свои амбиции…
— Так что вы не хотели нам говорить?
— …
— Ну, вам же до смерти хочется рассказать, — подбадривает его Камиль.
Лезаж холодно его разглядывает. Почти неприкрытое презрение.
— То ваше дело… Девушка в землечерпалке.
— Да?
— До того как ее убили, она была в пляжной одежде?
— Думаю, да, это можно было различить по полоскам загара. Что вы хотите сказать, Лезаж?
— Думаю… это «Розанна».
3
Окружная дорога, большие магистрали, бульвары и проспекты, каналы, навесные переходы. Сколько в таких местах происходит драм и мерзостей, несчастных случаев и скорбных историй! И радостных тоже, конечно. Глянешь невооруженным глазом, и кажется, что все там мелькает и ничто не останавливается, кроме того, что падает и чей след мгновенно исчезает, словно поглощенный водами реки. Не счесть и того, что там находят: башмаки и металлические листы, одежду, целые состояния, ручки, картонки, котелки и канистры.
И даже тела.
24 августа 2000 года. Службы снабжения готовились запустить черпаковую драгу, которой предстояло в очередной раз прочесать глубины, чтобы поднять со дна безымянный ил, а затем перелить его в резервуар.
Зевак было хоть отбавляй. Рыбаки, пенсионеры, соседи, прохожие — все сгрудились на мосту Блерио, чтобы поглазеть на предстоящий маневр.
К 10.30, слегка всхрапывая и выпуская черный как сажа выхлопной дым, заурчал мотор. Баржа с резервуаром, спокойная, как дохлая рыбина, в ожидании болталась на середине канала. Несколько минут спустя драга тоже была в готовности. Разверстый ковш глядел на мост, где собралось человек двенадцать. Стоящий рядом с драгой Люсьен Бланшар, ответственный за операцию, поднял руку, давая отмашку водителю агрегата, и тот дернул рычаг управления. Раздался сухой металлический скрежет. Широкий ковш резко дернулся. Он выровнялся по перпендикуляру к мосту и двинулся на свое первое погружение.
Не успел он опуститься и на метр, как внимание Люсьена Бланшара было привлечено движением среди небольшой толпы, наблюдавшей за шлюзом с моста. Люди переговаривались между собой, указывая на ковш. Три или четыре человека кричали ему что-то, отчаянно жестикулируя и тыча руками куда-то над их головами. Когда ковш коснулся воды, люди принялись кричать громче, и Бланшар понял, что дело неладно. Сам не понимая почему, он проорал рулевому команду прекратить маневр. Ковш тут же замер, наполовину погрузившись в воду. Бланшар глянул на мост: тот был слишком далеко, чтобы разобрать, что именно люди кричат. Мужчина на первом плане, вытянув руки с растопыренными ладонями, поводил ими снизу вверх. Бланшар понял, что его просят поднять ковш. Разозленный, он бросил сигарету на палубу. Он всегда сам руководил операцией и не привык, чтоб его вот так прерывали. На самом деле он просто не знал, что сейчас делать, и эта нерешительность действовала на нервы. Но поскольку теперь уже все стоящие на мосту повторяли жест мужчины, махали изо всех сил и продолжали кричать, он наконец решился и скомандовал обратный подъем. Ковш вынырнул из воды, внезапно качнулся назад и снова застыл. Люсьен Бланшар двинулся вперед, сделав знак рулевому опустить ковш, чтобы посмотреть, что там такое. Едва ковш опустился до уровня его глаз, Бланшар понял, что влип в передрягу. В глубине ковша из-под стекающей воды показалось обнаженное тело женщины, наполовину погруженное в лужу черноватой тины.