«Готовность быть заодно с властью и подчиняться тому, кто сильнее, и создала мучителей, — писал немецкий философ Теодор Адорно. — Единственной силой против концлагерей могла бы быть внутренняя автономность, сила, необходимая для не-участия… Необходимо противостоять господству любого коллектива… Люди, которые слепо встраиваются в коллектив, уничтожают в себе способность к самоопределению».

Единственный метод самообороны против пагубной привычки подчиняться — воспитание внутренней самостоятельности. Привычка маршировать строем подрывает независимость личности. Человек существует не для того, чтобы им управляли… Не быть управляемым, не позволять манипулировать собой, сохранить пространство внутренней свободы — вот один из уроков, извлеченных из страшного опыта XX столетия.

Ильза Кох сама выбрала свою судьбу. Она вышла замуж за преступника — начальника гестаповской тюрьмы, зная, чем он занимается. Несколько лет подряд муж, комендант концлагеря, каждый день подробно обсуждал с ней, как ему лучше и эффективнее уничтожать (и заодно грабить!) людей. И она во всем ему помогала и соучаствовала.

Она, как и другие немецкие женщины, присоединившиеся к нацистской партии, желала выйти из привычной роли — послушная жена, заботливая мать, умелая домохозяйка без собственных профессиональных и политических амбиций… Психологи полагают, что в сознании женщины должен произойти какой-то радикальный сдвиг, прежде чем она перейдет к насилию. Зато если этот внутренний переворот произошел, женщины становятся хладнокровными и безжалостными преступниками.

Злобная натура Ильзы Кох проявилась в избыточной жестокости, с которой она — не по должности, а по велению сердца — издевалась над попадавшими ей под руку узниками. А что касается абажура, то в обвинительном заключении он не фигурировал. И без этого доказательств ее преступной деятельности было предостаточно.

15 января 1951 года Ильзу Кох повторно приговорили к пожизненному заключению. Накануне у нее случился истерический припадок. Тюремный врач сказал, что она не в состоянии присутствовать при оглашении приговора. 1 сентября 1967 года «ведьма Бухенвальда» покончила с собой — повесилась, соорудив петлю из простыни, — в баварской женской тюрьме Айбах.

Будущий директор Центрального разведывательного управления Соединенных Штатов Аллен Даллес появился на свет с физическим недостатком, которого когда-то страшно боялись. Косолапость считалась печатью дьявола. В те годы это означало, что человек всю жизнь будет прихрамывать. Но родители Даллеса нашли ортопеда, который успешно лечил мальчика, и впоследствии партнеры по теннису и предположить не могли, что такой умелый игрок страдал косолапостью.

С детства будущий глава американской разведки старался всем нравиться. Усвоил простую истину: если это удается, люди охотно помогают. Аллен Даллес нравился даже тем, кто с ним не был согласен. В 1942 году он получил назначение резидентом в Швейцарию, в Берн. Даллес работал под прикрытием должности специального помощника американского посланника Леланда Хариссона.

Ему открыли кредитную линию в миллион долларов. Он снял особняк на Херренгассе, дом 23. Нарушая все традиции разведывательных служб, не скрывал свой адрес. Напротив, хотел, чтобы все узнали: он здесь, и он хорошо платит за ценную информацию. Немецкие спецслужбы не приняли Даллеса всерьез. Решили: настоящий разведчик так себя не ведет.

Швейцария стала для Даллеса окном в нацистскую Германию. Американская политическая разведка, Управление стратегических служб, забросила на территорию Третьего рейха двадцать одну разведгруппу. На связь вышла одна.

Реальным источником информации были чиновники Третьего рейха, которые приезжали в Швейцарию по служебным делам и в силу разных причин были готовы разговаривать с американским разведчиком. Он научился получать полезные сведения от иностранных дипломатов, работавших в Германии. Американская разведка перехватывала и читала их переписку.

Дипломаты, служившие в нацистской Германии, часто сообщали своему начальству информацию, не имевшую отношения к реальному положению дел. Но попадались очень точные письма. Например, мексиканский посланник в Португалии в августе сорок первого сообщил о массовых расстрелах евреев на советских территориях. Чилийский консул в Праге симпатизировал нацистам, и они относились к нему благосклонно, так что он знал многое о том, что творилось на оккупированных территориях: о варшавском гетто, о расстрелах в протекторате. Он писал в Сантьяго, что нацисты намерены уничтожить всех евреев.

Аллен Даллес в июне сорок второго получил от своего источника информацию о холокосте: «Германия уже не преследует евреев. Она их систематически уничтожает». Но в Вашингтоне скептически относились к телеграммам Даллеса. В Государственном департаменте с подозрением воспринимали его шифровки и списывали их в архив, никого с этой информацией не знакомя. Американцы были заняты войной как таковой, преступная политика Гитлера на оккупированных территориях интересовала их меньше. Начальник разведки полковник Уильям Донован предупредил своего резидента в Берне, что военное министерство считает всю его информацию ловко подсунутой ему немецкой «дезой».