В носу защекотало от запаха сирени. Красота и идиллия. Днем наверняка были пчелы и бабочки, сейчас дело близилось к сумеркам.

Какие заросли нехорошие! Пригоршня понял без слов и, когда я раздвигал ветви сирени, топал позади с винтовкой наготове.

– Вы пока постойте, подождите, мы разведаем. Шнобель – с нами.

Сразу за кустами была довольно широкая однополоска, по левую и правую сторону тянулись дома – кирпичные трехэтажки без балконов, в каждой по три подъезда. Деревянные двери валялись грудой трухи возле полусгнивших лавочек, стекла выпали, усеяв асфальт осколками. В целых окнах отражался малиновый закат, отчего картина выглядела еще более зловещей. С востока наползала пузатая туча, предвещая скорый дождь.

– Вроде, чисто, но не теряйте бдительность, – распорядился я, и остальные высыпали на дорогу.

Все невольно старались держаться вместе, потому что здесь, среди мертвого города, где непонятно что случилось, казалось, что мы под прицелами сотен внимательных глаз.

– А все-таки, – прохрипела Энджи, но Пригоршня приложил палец к губам и она смолкла.

Мы шли молча. Царила такая тишина, что слышалось сбивчивое дыхание того, кто рядом. Эхо шагов мячами отскакивало от стен, носилось в пустых утробах домов.

Если тут есть мутанты, они давно бы уже напали. Или они полуразумные, и понимают, что не одолеют нас? Или сюда так редко забредают, что им тут нечем поживиться?

Взгляд зацепился за относительно свежий окурок, сгоревший до самого фильтра.

Вообще в таком зловещем месте должны валяться обглоданные трупы, на худой конец – скелеты, тут же – стерильная чистота, ни скалящегося черепа тебе, ни оторванных конечностей. Кстати, действительно, где мутанты?

Эту мысль озвучил Вик, эхо его голоса загромыхало в пустых коридорах.

– Ага, – поддакнул Патриот, озираясь. – Ваще никого!

– Не знаю, почему, но мне это не нравится, – проговорил Шнобель. – Похоже на затишье перед бурей.

– Не нагнетайте, – посоветовал я, хотя сам склонялся к тому, что все, как они говорят, иначе у этого места не было бы дурной славы. К тому же я знал человека, который сюда отправился и не вернулся.

Шнобель бросил перед собой гайку – она звякнула и покатилась вперед, волоча белый матерчатый хвост, а потом словно растворилась.

Затрещало, последовала вспышка, в стороны разлетелся сноп искр. Аномалию обошли по широкой дуге, все так же проверяя путь гайками. Идти приходилось под окнами одного из домов, напряженные, мы ждали, что оттуда выскочит что-то враждебное.

Остановились возле ржавого ЗиЛа со спущенными колесами, загораживающего дорогу. Дорога упиралась в массивный магазин советского образца с колоссальными витринами, где сохранились поблекшие надписи: «мясо», «овощи». От руки какой-то шутник вывел: «Абыр валг». Справа вдоль дороги тянулись такие же дома-казармы, слева начинался частный сектор, утопающий в зелени. За далеким забором возвышались красно-белые трубы завода, который обслуживали жители поселка.

Сталкеры, как я понял, обнесли забором удобную на их взгляд территорию, и окопались. Только где они обитали? Многоквартирные дома давно заброшены, остался частный сектор.

– Нам налево, – сказал я.

– Налево – к сестрам, направо – к братьям, – прокомментировал Патриот и зашагал впереди, то и дело останавливаясь, чтобы кинуть гайку.

Напряжение нарастало. Я покосился на Пригоршню – он стал настороженным и скованным, значит, тоже чувствовал опасность. Только откуда ожидать нападение?

Растительность вокруг частных домов так разрослась, что лишь крыши торчали. Подальше от центра растения были молодыми, дома – относительно целыми, со следами незначительных разрушений. Значит, не так давно тут жили люди. За стеклами ближайшего дома розоватым мерцала аномалия. Второго видно не было – его окружал бутовый забор, и это производило впечатление крепости.

Даже ворота тут уцелели, правда, поржавели немного. Пригоршня толкнул их – они открылись со ржавым скрипом.

Двор был более-менее ухоженным: асфальтовые дорожки, заросшие бурьяном клумбы, детский велосипед. Дом напоминал укрепление: высокий цоколь, крошечные окна с решетками, шиферная крыша. То, что Болотный Доктор прописал.

– Годится, – проговорил Вик.

– Надо проверить, насколько там безопасно. Пригоршня, охраняй Энджи и Вика, остальные – со мной.

Девушка фыркнула:

– Я сама могу о себе позаботиться. Сталкер я или кто?

– Новичок, – проговорил Пригоршня ласково.

– Все вы когда-то были новичками, – не согласилась девушка.

Пришлось объяснять:

– Половина сталкеров гибнет в начале карьеры. Из выживших тридцать процентов получают увечья и завязывают с Зоной…

Энджи улыбнулась, и на ее щеках залегли ямочки: