— Рабочий день давно кончился, — буркнул я невпопад, заходя в прихожую.

— Чего? — искренне удивился Куратор. — Ты что, работаешь, что ли?

— А что я делаю?

— Мы с тобой рабы системы.

— Раб — говорящее орудие, — процитировал я древнеримского философа Варрона.

— Плох тот начальник, который не мечтает стать рабовладельцем, — хмыкнул Куратор.

— У вас это получается. — Я присел в кресло рядом с журнальным столиком: — Ну, что у нас плохого?

— Да все путем, майор. Отрабатывали версии по покушению на тебя.

— И результат?

— Во-первых, достоверно установили, что протечки из Конторы нет.

— Насколько достоверно?

— На пару тысяч процентов.

— Это что же дает такую уверенность?

— Мы узнали, как тебя высчитали.

— Умеете заинтриговать.

— Взяли за основу версию, что утечка была не из Конторы. Значит, имели место поисковые мероприятия с целью розыска командира группы «перевертышей». Как их легче провести, не зная о человеке ничего?

— Используя связи в полиции и получив доступ к базам данных МВД, — предположил я.

— В корень глядишь, Сережа. Перво-наперво выяснилось, что один из сотрудников ГАИ — Московской области пробивал твою машину по автоматизированной системе «Поток», фиксирующей номера проезжающих по дорогам автомобилей.

— Получается, они примерно локализовали район, где часто светится моя тачка.

— Точно. А дальше дело техники. Поколдовали с картой и очертили круг, где ты бываешь. И начали тупо обходить дворы под видом — мол, машина ударила их, теперь ищут. Так и нашли твой дворик. И организовали засаду.

— Вопрос — откуда знают номер машины? — задумчиво произнес я. — По Твери? Так вроде даже полиция не знает номер автомобиля, скрывшегося с места расстрела. Тогда кто?

— Не знаю. Когда-нибудь выясним и это. А пока, — Куратор открыл папку и бросил на стол пачку фотографий, — архаровцы, которые обходили дворы.

Трое мужчин. Стандартный офисный прикид — на одном серый плащ, другой в черном пальто, еще один в длинной кожаной куртке. Примечательно — все в галстуках, отлично начищенных ботинках, коротко стриженные. В принципе, их можно опознать. С этим можно работать…

— Я тоже не с пустыми руками, — сказал я, доставая из кожаной сумки цветную распечатку формата А4 в целлофановом файлике и кладя на стол.

— Что это за народное творчество? — озадаченно осведомился Куратор, беря листок.

— Это прощальное послание Паши Архимеда.

Я объяснил, как мы с Робином вытащили это изображение из Сети.

— И в чем суть? — осведомился Куратор, глядя на изображение атлетической фигуры с распахнутыми крыльями, на фоне тревожно окрашенного алым закатом мрачного полуразвалившегося города. Нога чудовища попирала человеческие черепа.

— Это Ангел Заката, — сказал я.

— И на что он нам? Мемуары наши иллюстрировать? К чему эти бредни?

— Это не бредни. Это портрет реального Ангела Заката.

— То есть?

— Нужно знать Архимеда. Он общался с Ангелом. Нарисовал его. И прислал нам. В несколько экстравагантной форме. Но это реальный Ангел — лидер Братства судного дня. Автор последних терактов.

Куратор взял изображение и посмотрел на него с гораздо большим вниманием.

— Ну что ж, — заключил он. — Если убрать антураж и крылья, вполне может сойти за фоторобот… Прокачаем его по всем базам данных. Объявим негласный розыск — раздадим изображение нашим оперативникам и доверенным лицам. То же самое сделаем и с теми тремя гавриками, которые искали тебя. Даст бог, попадутся на глаза.

— Если у «правдолюбов» имеются свои люди в органах, информация может уйти. И эти твари будут знать, что их ищут.

— Ну и пускай. Лишняя нервозность у противника — нам в плюс. Люди, которых обложили, нередко начинают совершать ошибки.

— Боюсь, это не тот случай.

— Посмотрим, Сергей. Посмотрим.

В эту затею с объявлением в розыск я не — верил.

И как оказалось, напрасно.

Новости не заставили себя долго ждать. Через пять дней в раскинутую сеть попались первые рыбешки… 

Из семидесяти тысяч долларов удалось собрать шестьдесят семь.

Повезло, что время было раннее, народу в большом зале не так много. А то бы и десяти центов не подобрали.

Старший оперуполномоченный уголовного розыска линейного отдела внутренних дел на станции «Москва-Курская» майор Парамонов с усмешкой посмотрел на сержанта полиции, дрожащими пальцами укладывающего в пачки стодолларовые купюры. В глазах помощника дежурного застыл укор — мол, как хорошо можно было бы оторваться на эти самые нехилые деньги. И как плохо, что эти деньги не мои.