Дорога много времени не заняла; на месте тоже обошлось без заминок. Убежавший с корабля парнишка к нашему появлению уже успел согласовать аренду склада, и грузчики сразу начали заносить тюки и бочонки в распахнутые ворота. В обветшалое двухэтажное строение пахартцы проходить не стали и прямо во дворе принялись доставать из поклажи зловещего вида тесаки и дубинки.

На лицах – ни тени эмоций; никто не произнес ни слова, будто не живые люди, а мертвецы ходячие. Или так оно и есть?

Выбравшись из кареты, я развернул листок с допросом Клааса и вернулся на улицу.

– Соседнее здание, – подсказал первым сориентировавшийся на местности Эдвард Рох. – Вон через перекресток.

– Бери лук и дуй на крышу, – распорядился я и обернулся к Вадеру: – Стой здесь, скажу парням, чтобы о появлении стражников тебе докладывали.

Карл уселся на выставленный за ворота бочонок, пыльный и порядком рассохшийся, зато с уцелевшей крышкой.

– Сойдет для командного пункта? – с ухмылкой поинтересовался он, устроившись поудобней.

– Сойдет, – подтвердил я и отошел переговорить с подручными Хмурого. Велел им на случай неожиданного появления стражников разойтись по соседним перекресткам и вновь напомнил Густаву Сирлину: – Пусть твои вперед не лезут.

– Ты уже говорил, – досадливо поморщился чернокнижник, явно тративший сейчас все свои силы на удержание под контролем рабов. – Не тяни!

Я встал на перекрестке и оглядел безлюдные дороги, на них – никого. Только легкий ветерок пыль подымает да где-то неподалеку цепной пес лениво побрехивает.

Обеденное время; в такой зной даже самый дурной хозяин работников на солнцепек не погонит.

Тогда я откинул крышку карманных часов, глянул на циферблат и недобро усмехнулся.

Скоро уже.

– Чего ты ждешь? – крикнул мне от ворот Густав Сирлин.

– Полдня, – ответил я. – Я жду полдня.

– На кой? – возмутился чернокнижник, который слишком давно покинул Святые Земли и уже подзабыл некоторые заведенные у нас порядки.

Пускаться в долгие объяснения я не стал и лишь коротко бросил:

– Увидишь. – Потом я внимательно оглядел окруженное высоким каменным забором строение через дорогу и указал Густаву на боковую калитку: – По моей команде пусть выбьют дверь. Только надо все сделать быстро, чтобы не опомнились.

– Справятся, – пообещал Густав. – Но почему не прямо сейчас, чего ты ждешь?

– Сказал же – полдня.

Я перешел через дорогу и спрятался от палящих лучей зависшего в зените солнца в тени ограды пакгауза, арендованного Клаасом для похитителей.

По всему выходило, что склад этот давно заброшен, только необитаемым он не был совершенно точно. Оттуда тянуло Скверной. Едва-едва, но понимающий человек никогда не спутает эдакую могильную стылость с идущей от кирпичной кладки прохладой.

Внутри было полным-полно бесноватых.

А значит, и Берта с Леопольдом тоже здесь…

Не без труда подавив невольную дрожь, я зажмурился и усилием воли выдернул из глубин души беса, заточенного там последним. Нечистый этот к товарищам по несчастью еще толком не прикипел, да и частью меня сделаться не успел, поэтому совладать с ним оказалось относительно легко.

Но именно что относительно. Уж поверьте, приятного мало, когда внутри тебя движется колючий стальной шар, с мясом и кровью вырывает воспоминания, дробит кости и рвет своей нереальной тяжестью жилы.

Упершись лбом в кирпичную кладку, я тихонько замычал, но продолжил давить порождение Пустоты, пока сама суть его не сконцентрировалась в моей правой кисти. Вслед за нечистым протянулись жгуты Скверны, они дрожали и резали сотнями призрачных струн.

Смахнув с лица выступившую в уголке глаза капельку крови, я стиснул онемевшие пальцы в кулак и усиливал, и усиливал хватку, сдавливая холодную скользкую гадину. Было больно и мерзко, но мне нужен был козырь. Если угодно – бес в рукаве.

Да! Именно так! Бес в рукаве, мать его!

Один раз Марк Бонифаций Тарнье застал меня врасплох; второй раз подставляться я не собирался. У меня был план.

Однажды в Леме брат-экзекутор своей молитвой едва не вышиб из меня дух, и тогда я, словно гарпун, швырнул в него беса, а когда порождение Пустоты угодило в цель, обратным рывком выдрал его вместе с душой монаха. Сработало с экзекутором, сработает и с экзорцистом.

Только бы дождаться полудня…

Понемногу онемение распространилось с кончиков пальцев на всю кисть, но тут по улице прокатился отголосок колокольного звона, и дрогнувший в кулаке нечистый враз перестал сопротивляться.