– Себастьян! – возмутился Густав. – Ничего еще не закончилось! Поспешим!

– Боюсь, придется еще немного задержаться, – покачал я головой и спросил: – Ты уже на сносях или время терпит?

– Восьмой месяц, – ответила девушка. – И если бы ты сдержался и не удрал к своей певичке, мне бы не пришлось провести большую часть этого времени взаперти!

– С певичкой покончено. Теперь мы будем вместе. Только ты и я.

– С чего бы это? – удивилась Берта.

– Потом, – ушел я от объяснений, поскольку фраза «только ты, я и сотня матросов» прозвучала бы далеко не столь романтично.

– А Марк? – спросила она вдруг. – Где Марк?

– Он был вынужден нас покинуть, – ответил я, но заметил недоумение в глазах подруги и добавил: – На этот раз навсегда.

– Слава Святым! – с облегчением выдохнула девушка, приникла ко мне и поцеловала.

Я отстранил ее и указал на Сирлина:

– Густав отвезет тебя на корабль, я закончу здесь и приеду вечером.

– На корабль? – опешила Берта.

– Он объяснит по дороге.

– Но…

– Все будет хорошо.

Чернокнижник протянул руку моей беременной подруге.

– Обопритесь на меня, госпожа, – попросил он и повел ее к лестнице. – Нас ожидает карета…

– А тюремщики? – крикнул я ему вслед.

Сирлин обернулся и постучал себя по виску согнутым указательным пальцем:

– Все здесь. Расстояние не имеет значения.

– Моя одежда! – всполошилась вдруг девушка.

– Вы идите, я принесу, – пообещал я и побежал по этажу, заглядывая во все двери подряд. Сначала наткнулся на операционную и какую-то клетушку с узкой кроватью, затем обнаружил кладовку, где на пустых полках лежал одинокий мешок. Расшнуровал его – так и есть, пожитки Берты.

Я вернулся к лестнице, и дождавшийся меня Хмурый спросил:

– Что делать будем?

– Пусть твои люди продолжают наблюдение за округой, – решил я, спустился на первый этаж и уставился на шагавшего навстречу Густава: – Где Берта?!

– В карете, – успокоил меня Сирлин и протянул вынутый из пальцев мертвеца проклятый клинок. – Чуть не забыл…

– Не мне, – отодвинулся я от него. – Где дорожный сундук?

– Где-то здесь. Эдвард за ним вызвался присмотреть.

– Идем найдем его.

– Да что с тобой такое? – зашагал следом чернокнижник, не дождался ответа и тогда задал другой вопрос: – Как тебе это удалось?

– Что именно? – не понял я.

– Как ты уделал экзорциста? – повторил Сирлин. – Ему ведь достаточно было просто сделать вот так, – он прищелкнул пальцами, – чтобы сжечь твою душу.

– Да ерунда, обманул его, вот и все.

– Обманул?

– Ну да. Не стал дожидаться, пока он сожжет мою душу, и сделал это сам. – Я невесело рассмеялся, поймал недоуменный взгляд Густава и пояснил: – Попросил знакомого священника провести ритуал изгнания бесов. Чуть не сдох, зато теперь чист как стеклышко.

– А скверна? – не поверил чернокнижник. – От тебя до сих пор веет скверной, мой скрытный друг! Ты явно что-то недоговариваешь.

Усмехнувшись, я поднял левую руку и продемонстрировал обхвативший запястье браслет черного серебра.

– Братья-экзорцисты следили за мной с помощью этой вот безделицы, – пояснил Густаву. – Металл пропитался Скверной, ты чувствуешь его, а вовсе не меня.

– Оно того стоило? – спросил вдруг чернокнижник. – Сжечь собственную душу, вновь стать обычным человеком. Ты ведь, по сути, убил себя! Убил примерно три четверти Себастьяна Марта!

– Я – это я, – резко отшил я чернокнижника. – И не важно, кем я был раньше.

– Как скажешь, – пожал плечами Густав и вслед за мной прошел в караульное помещение, в зарешеченном закутке которого на каменном полу сидел Валентин Дрозд. При нашем появлении он не произнес ни слова.

А вот Эдвард Рох, который развалился на лавке, закинув ноги на мой дорожный сундук, молчать не стал.

– Купить хотел, – сразу поведал он нам. – И стращал всячески. Забористо так, аж заслушался.

Соседство двух вооруженных бесноватых привычного ко всему лучника нисколько не смущало.

– Здесь оставляй, – разрешил я тогда Густаву.

Сирлин положил проклятый клинок на лавку, забрал у меня вещи Берты и вышел за дверь. Я же встал напротив решетки и усмехнулся:

– Допрыгался?

– Ты не понимаешь, с кем связался! – зло встрепенулся Валентин. – Лучше бы тебе все отыграть назад по-хорошему!

– Пренепременно, – кивнул я, поморщился из-за всколыхнувшейся в голове боли и попросил лучника: – Здесь должно быть помещение для допросов, будь любезен, найди.

– Соседняя дверь, – ухмыльнулся Эдвард. – Зная тебя, заранее осмотрелся.