– Более чем.

– Ну что ж. – И Джек нерешительно прикоснулся к пакетику с отравой. – Этот мерзавец сам напросился, так?

– Так.

– Но, с другой стороны, не лишимся ли мы единственной ниточки к похитителям? Уберем его – и наконечников уже не найти, верно?

– Не факт, – качнул я головой. – Поверь, зацепок останется еще предостаточно и кое-какие из них придется оборвать, если не хочешь, чтобы они привели прямиком к тебе. Ты ведь не хочешь?

– Не хочу.

– Тогда избавься от свидетеля!

– А что потом?

– Потом? – Я задумался и уточнил: – Куда поместили покойников?

– В морг на площади Трех каналов. А что?

– Надо их осмотреть. Или тебе это неинтересно?

– Я в деле, – без колебаний решил Джек. – Но при чем здесь тела?

– Ты знаешь, никак не могу понять, каким образом похитители достали наконечники из сейфов, вот не сходятся концы с концами и все тут, хоть тресни!

– Есть такое дело, – кивнул Пратт, который не хуже меня знал, что одного-единственного прикосновения проклятого металла достаточно, чтобы выжечь неподготовленному человеку душу.

И каким образом тогда обычный чин Пурпурной палаты и не менее обычный «серый сюртук» провернули эту аферу?

Как им это удалось?

Как?!

– Никаких ведь особенных перчаток или щипцов они в хранилище пронести не могли? – спросил я.

– Нет, – ответил Пратт. – На входе всех обыскивают, слишком много людей в заговор пришлось бы вовлечь.

– Вот и я о том же, – вздохнул я и посоветовал рыжему приятелю: – Ты прячь отраву, прячь – пригодится. – Потом допил бренди и поднялся на ноги. – Ну, едем в морг?

– Едем, – решил Джек и, отбросив сомнения, сунул мешочек за обшлаг камзола.

В морге оказалось ожидаемо мерзко. Пронизывающий до костей холод, тяжелый трупный запах, уходящие в темноту лежанки с накрытыми грязными дерюгами телами. Когда приходишь сюда летом, контраст с уличной жарой кажется просто ужасным, но ты знаешь – стоит только подняться наверх, и могильный холод отступит, перестанет затягиваться вокруг шеи ледяной удавкой.

А сейчас – совсем не уверен. На улице противно, выйдешь из морга, а вместо теплого солнышка колючей снежной крупой по морде.

Джек приложился к фляжке с бренди, утер губы, протянул мне. Я отказываться не стал, хлебнул и почувствовал, как в желудок провалился сгусток жидкого огня.

Хорошо! Только бы не развезло, за время поездки изрядно на грудь приняли. В благих целях, разумеется, – для сугрева и успокоения нервов…

– Эй, уважаемый! – окликнул Пратт дежурного медика и продемонстрировал служебную бляху. – Куда нашего мертвеца поместили? И еще один должен быть – утопленник.

Работник морга оглядел нас с неприкрытым скепсисом, но послать куда подальше важного господина из Охранки не решился и сообщил:

– На леднике они.

– Проводи! – потребовал Пратт. – Давай, давай, шевели копытами!

Медик тяжко вздохнул, достал из каменной ниши фонарь и повел нас по проходу, с непривычки показавшемуся просто бесконечным. Слева лежанки с накрытыми дерюгой телами, справа лежанки с накрытыми дерюгой телами, редкие яркие пятна факелов на стенах, темень, холод, удушающая вонь.

Не выдержав, Джек смочил в бренди свой шейный платок и замотал им лицо; я забрал у него фляжку и попросту хлебнул.

На Лемском поле еще не так воняло. Лето, жара, кругом кучи трупов, сами – по колено в крови и желчи. И ничего – не умер. А здесь что? Обычный морг, делов-то…

Но на леднике проняло и меня. Тела на грязных обломках льда лежали там точь-в-точь как свежевыпотрошенные рыбины на рынке. Тела разные, у одних не хватало конечностей, другие и вовсе были собраны по кускам. Самыми приличными оказалась парочка пахартцев, красовавшихся бурыми макушками снятых скальпов.

– Красота! – пробурчал Джек, забрал у меня фляжку и, оттянув платок, хлебнул бренди. – Ну, а мои где?

– Проходите сюда, – позвал нас за собой медик в дальний угол ледника. Он повесил фонарь на вбитый в стену ржавый крюк и указал на мертвеца в сером сюртуке: – Вот!

– А второй? – напомнил я. – Утопленник?

– Тут, – сдернул служитель морга дерюгу с соседнего тела.

– Вот ничего себе утопленник! – невольно вырвалось у меня. Глотка покойника оказалась рассечена от уха до уха, а живот вспорот, да и в целом нахождение в воде на пользу телу вовсе не пошло.

– И не говори, – согласился со мной Джек, выудил из кармана монету в полкроны и сунул проводившему нас сюда медику. – Иди, дорогу сами найдем.