Шрифт:
– Какого рода?
– Куда перевезли Берту Морянек?
– А ее перевезли?
Удивление прозвучало в голосе собеседника столь естественным образом, что в его искренности как-то сразу не осталось никаких сомнений.
– Перевезли, – озадаченно повторил я. – Несколько часов назад.
– Никаких распоряжений насчет изменения условий домашнего ареста не было.
– А мой куратор, отец Вильям, не мог сделать это втайне от остальных?
– Отец Вильям даже справить малую нужду втайне от остальных не в состоянии! – отрезал вербовщик. – Будь принято решение перевезти Берту Морянек в другое место, я бы об этом знал. Вы ничего не путаете?
– Возможно, меня ввели в заблуждение, – пробормотал я и отмахнулся: – Не важно, забудьте.
– Так вы согласны?
– А у меня есть выбор?
– Выбор есть всегда, – легко раскусил болезный мою маленькую хитрость.
Я ненадолго задумался над формулировкой ответа, потом поднялся из-за стола и произнес:
– Приму решение, когда дело дойдет до конкретики. Но послезавтра здесь в одиннадцать я буду в любом случае. Даю слово.
– Пытаетесь выиграть время?
– Мне нужна декада, – поморщился я. – Эти два дня для меня ничего не решают.
– Послезавтра я буду готов посвятить вас в детали.
– Тогда увидимся.
Оставив на столе недопитое пиво, я нахлобучил на голову кепку и, легко взбежав по лестнице, зашагал к дожидавшейся меня карете.
В голове царил настоящий кавардак.
Берту официально никуда не перевозили – и это обстоятельство меняло решительно все.
Примерно, как прикуп Беса к светлой комбинации карт…
3
На этот раз к особняку Берты я подобрался с задов. Перемахнул через невысокую ограду, прошелся по саду, оглядываясь и прислушиваясь к собственным ощущениям.
Но нет – ничего. Все, как и раньше, все на своих местах.
Садовника только нет, и труба над кухонькой против обыкновения не дымит.
Не хватало людей, в этом-то и заключалась проблема.
За своим комплектом ключей заехать я не успел, поэтому, не мудрствуя лукаво, выдавил окно гостиной. Дотянулся до шпингалета, распахнул раму и взобрался на подоконник.
Но сразу внутрь спрыгивать не стал, сначала принюхался.
И – ничего. Ни табака, ни перегара, ни застарелого запаха крови.
Тогда прошелся по гостиной, настороженно выглянул в коридор, потом проверил прихожую. На кухне ничего необычного не обнаружилось, на втором этаже – тоже.
Все вещи лежали на своих местах, платяной шкаф Берты по-прежнему был забит дорогими нарядами, на туалетном столике стояла открытая шкатулка с драгоценностями.
Получается, болезный господин просто не в курсе, что Берту куда-то перевезли?
Я припомнил черные проницательные глаза собеседника и решил пока в словах вербовщика не сомневаться.
Но если Берту увезли не братья-экзорцисты, тогда кто?
Беззвучно выругавшись, я спустился в прихожую и замер посреди комнаты, восстанавливая в памяти ее обстановку. Шкафы, статуэтки, пуфики, подставка под зонты, коврик, брошенные на подоконник перчатки…
Но нет, все как обычно, все – как всегда.
И это странно: если обитателей дома уводили отсюда силой, почему тогда нет ни малейшего беспорядка? Берта ведь не кисейная барышня, она среди циркачей выросла! Да и после вовсе не кройкой и шитьем на жизнь зарабатывала – не один труп на ней и не два. Много больше. Для Берты налетчика ножиком или той же спицей ткнуть – в порядке вещей; так почему нет следов борьбы?
Недоуменно хмыкнув, я окинул быстрым взглядом кухню и прошел в гостиную.
Что здесь произошло? Что?!
Смежив веки, я восстановил в памяти обстановку комнаты, потом резко открыл глаза в надежде уловить хоть что-то неправильное, и действительно – кое-что было не так. Взгляд зацепился за сущую мелочь, на которую в обычной ситуации и внимания никто не обратит.
Просто был немного сдвинут со своего места диван.
Ерунда какая, да? Но ерунда ли?
Я опустился на одно колено и сразу увидел на ковре вмятину, оставшуюся от передвинутой на новое место ножки. Выходит, не ошибся.
Лучи заходящего солнца били прямо в широкое окно, и комната была хорошо освещена, поэтому за светильником я ходить не стал и попросту улегся на пол. Заглянул под диван и вскоре заметил тусклый серебряный отблеск у самого плинтуса. С трудом дотянулся самыми кончиками пальцев до оброненной кем-то безделушки и озадаченно уставился на серебряный колокольчик с одеяния брата-экзорциста. И не просто колокольчик, но вырванный с мясом.
А ведь знаю точно: пришивают их ох как крепко – Берте нипочем было не оторвать. Да и мужику далеко не всякому это под силу. Если только монах сам зацепился им за диван и резко рванулся. Или его рванули…