– Не подумал, Настя, старайся даже со мной говорить правильно. И не вздыхай так. Вон там впереди деревня, - указал он.
– Там наверняка найдем возможность согреться.

Погреться их пустили в трактир, который почти не пострадал, за комнату хозяин потребовал развлекать гостей весь вечер. Приняв ванную, высушив вещи и пообедав, Настя с Катей принялись играть. Настя справлялась все лучше, но ближе к вечеру стала чаще ошибаться.

– Эй, ты чего?
– тихонько спросил Катя, наклонившись к ней.
– Да ты вся горишь. Точно, - он потрогал лоб девушки рукой.
– У тебя температура.

– То-то я думаю мне не очень хорошо. И что мы теперь делать будем?

– Ты пойдешь спать, а я буду развлекать публику дальше.

Ночью, когда Катя вернулся, Настя спала, но металась во сне и бредила. Музыкант потрогал лоб, жар ни капельки не спал, скорее наоборот.

– Вот ведь непруха, - вздохнул он.
– И как же я тебя завтра в таком состоянии поведу?

– Что?
– девушка проснулась и стала испуганно озираться.
– Где я?

– Тсс, тише, все хорошо, - Катя аккуратно уложил девушку обратно.

– Катя.

– Все будет хорошо, ты поспи, станет легче. Ты справишься, вот увидишь, все будет хорошо.

– Здесь что от простуды умирают?
– спросила Настя.

– Да что за глупости, с чего ты взяла?
– удивился мужчина.

– Ты так уверяешь меня, что все будет хорошо, что думается о самом плохом, - девушка слабо улыбнулась.

– Тьфу на тебя, дуреха, - улыбнулся Катя.

– Полежу пару дней и буду как огурец, - девушка закрыла глаза.

– Все бы ничего, только вот пары дней у нас нет, - Катя отошел к окну.

Утром, не смотря на все его просьбы и уговоры, музыкантов выставили из трактира.

– Тем более что больной, - заявил трактирщик.
– Зачем мне тут зараза?

– Ты как?
– спросил Катя.
– Можешь не отвечать, сам вижу что плохо, - вздохнул он.

– Нет, я ничего, - поспешила заверить его Настя.
– Я могу идти, ты не думай, - но ее сил хватила совсем на немного.
– Я передохну немного и пойдем.

– Отдыхай, - Катя присел рядом, обняв девушку за плечи.
– Мне даже продать нечего чтобы тебе лекарства купить, - виновато сказал он: - Прости. Я все потратил на одежду, у нас ни скрольчика.

– А за вчерашний вечер тебе не заплатили?

– Вчера мы работали за еду и комнату, - вздохнул мужчина.

– Может платье мое продать?
– предложила Настя.
– Оно хорошее.

– Платье?
– Катя задумался.

– А еще косу мою продать, наверное, можно. Тут парики и шиньоны делают?

– Вроде делают, а ты ее не выкинула?

– Нет, конечно, - вздохнула Настя.
– Она на дне моей сумки, поищи парикмахерскую, спроси, может, купят.

– Крашенные волосы, даже не знаю, - Катя достал обрезок косы.

– Они не крашенные, - возмутилась Настя.

– Да брось ты. Хочешь сказать ты натуральная блондинка?

– Натуральная, - усмехнулась Настя и закашлялась.

– Черт, еще и кашель, - покачал головой Катя.
– Ты посиди тут, а я схожу, попробую что-нибудь за это выручить.

Ждать пришлось долго. Настя сидела, потом прилегла, положив голову на мешки с вещами, потом снова села.

– Ты как, еще двигаться можешь?
– вернулся Катя через пол часа.

– Ты что так долго, я уже беспокоилась.

– Пошли, я нашел нам жилье.

– Жилье?
– удивилась Настя.
– Зачем нам жилье, лекарство же нужно было.

– Будет тебе и лекарство и кровать на пару дней - улыбнулся Катя.

– А тебе?
– испугалась Настя.
– Ты меня оставишь одну?

– Конечно, нет, ты что?

– Отрабатывать будешь?

– Не придется, - мужчина улыбнулся.
– За твою косичку очень хорошо заплатили, тут оказывается волосы такой длинны большая редкость, да еще цвет оказался редким. Ну и плюс накинули немного за то, что я от сердца отрываю последнюю память о почившей возлюбленной.

– Да в тебе погиб торгаш, - улыбнулась Настя.
– А платье не получилось продать?

– Получилось, но за него дали всего ничего, я знаю, что ты косу хотела бы оставить, но.... Прости, мне правда продать нечего.

– Ладно, зато теперь деньги есть.

– Теперь есть, пошли.

Чем ее поили Настя не знала, но уже на третий день утром температуры как ни бывало, горло больше не болело и разрывающий грудь кашель прошел. Пока девушка поправлялась, Катя умудрился немного подработать и всячески Настю баловал сладостями.