Приближалось время отъезда на осенний тинг. Обычно Фрейвид хёвдинг уезжал туда из Прибрежного Дома, а от Кремнистого Склона дорога до Острого мыса была вдвое длиннее, так что приходилось торопиться. Фрейвид предвидел, что на этот раз ему придется отсутствовать дольше обычного, и задумчивость Ингвильды, которую он собирался взять с собой, служила тому подтверждением.

Между тем дела на усадьбе не располагали к дальним поездкам и долгим отлучкам хозяина. Домочадцы начали с испугом подозревать, что удача покинула гордого хёвдинга.

Еще не утихло общее волнение после внезапного отступления из Страндхейма, больше похожего на бегство, как через несколько дней после приезда в Кремнистый Склон пропало большое стадо, которое паслось на ближних склонах гор. Ночью оно исчезло, не потревожив собак и не оставив следов, словно улетело в небо!

В усадьбе поднялась суета. Три десятка отличных коров были немалым богатством, от их молока и мяса зависело пропитание всех домочадцев, а теперь Кремнистому Склону грозила голодная зима. Никто из соседей не решился бы на такое дерзкое похищение, и Фрейвид хёвдинг даже не знал, что и подумать. Собаки, которых пытались заставить искать след, только выли и поджимали хвосты. Все так ясно указывало на нечистую силу, что женщины причитали, мужчины ходили хмурые.

Фрейвид не тратил времени на жалобы, а решительно принялся за поиски. Сначала он поговорил с Ингвильдой, но она могла помочь не больше других женщин усадьбы: пророческий дар в ней пробуждался только в новолуние, но и тогда она не могла «заказывать» нужные видения. Тогда хёвдинг обратился к обычным средствам: собрал работников, разделил их на несколько отрядов и сам отправился на поиски. Старого Горма, колдуна и прорицателя, он отправил в святилище Стоячие Камни погадать о пропаже.

От приготовлений хозяина и домочадцев отвлекли крики во дворе.

– Серый вернулся! – кричали женские и детские голоса, перебивая друг друга. – Серый! Смотрите! Это Серый!

– Только этого пса здесь не хватало, пожри его Хель! – выбранился Фрейвид и пошел во двор.

Серый напомнил ему о Хёрдис, которую он хотел как можно скорее забыть навсегда: погибла она или, вопреки вероятности, жива, воспоминание о ней было одинаково неприятно.

– Смотрите, что у него… – услышал Фрейвид изумленный мальчишеский голос. И все разом затихли.

– Пустите, – коротко приказал хозяин, подходя.

Дети и подростки рассыпались в стороны. Фрейвид увидел Серого. Пес сидел перед воротами так величаво и гордо, словно священный волк возле престола Одина. Выглядел он исхудалым, но зато…

– Хм! – выдохнул Фрейвид и нагнулся пониже, не веря своим глазам, потом присел перед псом на корточки.

И было чему удивиться. На шее пса, полуприкрытая свалявшейся и грязной серой шерстью, поблескивала витая серебряная гривна с козлиными головками на концах, явно фьялленландской работы. С одного взгляда было видно, что гривна тяжелая, потертая, с несколькими старыми царапинами и насечками от вражеского оружия. Такое украшение подошло бы достойному воину, но не лохматому псу!

– Может, это тролль? – подрагивающим от страха голосом произнесла одна из младших девочек и спряталась за брата.

– Нет, если бы он был тролль, он не мог бы носить серебро! – уверенно возразил Хар, сам замирающий от сладкой жути. – Нечисть боится серебра!

– А как же горные тролли и темные альвы владеют сокровищами? – спросила другая девочка. – Я сто раз слышала…

– Ну-у… они только владеют, а носить ничего не носят! – нашелся Хар. – Ты разве видела хоть раз свартальва* с гривной или кольцом?

– Она и без гривны не видела! – хмыкнул другой мальчик.

– А вот и видела! – запальчиво возмутилась девочка. – Это ты ничего не видел, а мы видели тролля! Мы со Сваной сколько раз видели, там, у пастбища! Скажи ему, Свана!

– Врешь, они выходят только по ночам, а тебя мать сразу гонит спать!

Фрейвид поднялся на ноги, и дети умолкли. Потрясенные невиданным чудом, они забылись и разболтались при самом хёвдинге. Но он был так погружен в свои мысли, что, похоже, не слышал ни слова.

– Она, наверное, ненастоящая, – робко предположил Хар, но Фрейвид не ответил сыну.

А Серый поднялся и переступил лапами, вопросительно вильнул хвостом: может, я пойду поищу чего поесть?

За спинами детей толпились взрослые. Женщины, работники, даже хирдманы переводили тревожные взгляды с пса на помрачневшего хозяина, недоуменно переглядывались и пожимали плечами.

– Раз пришел пес, то где-то близко и сама Хёрдис, – сказал Асольв, первым решившись произнести то, что у всех было на уме.