– Да, вот что! – Фрейвид снова посмотрел на Хёрдис. – Признавайся…

– В чем? – быстро спросила Хёрдис.

Впрочем, она видела, что уже почти победила, и готова была признаться в чем угодно. Даже в том, что сама обернулась чудовищным тюленем и разбила фьялленландские корабли.

– Это ты увела стадо?

– Куда? – изумилась Хёрдис. Ни о каком стаде она и не думала.

– Вот я и хотел бы знать – куда. Все наше большое стадо пропало сегодня ночью. И если ты не хочешь, чтобы половина усадьбы за зиму вымерла от голода, – верни его назад.

– А что мне за дело, вымрет усадьба или не вымрет? – спросила Хёрдис, ехидно прищурившись.

Но Фрейвид уже вполне опомнился и обрел прежнюю уверенность.

– Если ты думаешь прожить всю оставшуюся жизнь в этих камнях, то, конечно, никакого дела. Но если ты хочешь вернуться домой, спать под одеялом, греться у очага и есть хлеб…

На несколько мгновений повисла тишина: ни Фрейвид, ни Хёрдис не расположены были просить друг друга.

– Верни стадо в усадьбу – и тебе найдется место тоже, – наконец закончил Фрейвид. – А иначе нам не нужна ведьма, которая приносит одни несчастья.

– Но тогда я оставлю себе огниво, – быстро сказала Хёрдис.

Фрейвид помолчал. Лицо его оставалось непроницаемым, но в душе происходила борьба. Ему не хотелось оставлять огниво в руках Хёрдис, но он чувствовал, что большая часть ее рассказа – правда, в том числе и о Большом Тюлене, которого она сумела вызвать. Он сам владел огнивом двадцать лет и не добился от него и десятой доли тех чудес, которых ведьма добилась за месяц. А ведь она, голову можно закладывать, и половины не рассказала!

И внезапно Фрейвид остро пожалел, что Хёрдис не родилась мальчиком. Конечно, он намучился бы с таким сыном, вечным соперником и порой врагом в собственном доме, но умер бы спокойным за судьбу рода. Такой наследник не опозорил бы его! Но увы – боги дали ему дочь, беспутную, упрямую, дерзкую. И – колдунью.

– Сначала я хочу увидеть стадо снова в хлевах, – сказал Фрейвид. – А иначе нам не нужно ни огнива, ни тебя самой.

Хёрдис усмехнулась и ничего не ответила. Фрейвид взял Ингвильду за плечо и повел прочь, вверх по склону пригорка. Хёрдис провожала их глазами, сидя меж валунов, как настоящий горный тролль – маленький, голодный, одинокий и упрямый.

– Только пусть никто не путается у меня под ногами! – крикнула она вслед уходящим родичам. – Это дурачье все следы затопчет.

Фрейвид обернулся на ходу и кивнул. Ингвильда тоже быстро обернулась, но Фрейвид потянул ее за руку, и она послушно пошла за ним. Ей все хотелось спросить: ведь Хродмар тоже выплыл?

Хёрдис понятия не имела, как и где искать пропавшее стадо. Но, шагая к пастбищам, она не слишком беспокоилась: чудесное огниво было при ней, сила его вблизи святилища Стоячие Камни возросла, а найти каких-то три десятка коров гораздо проще, чем вызвать Тюленя или даже поджечь дом. Не улетели же они в самом деле!

На пастбище было пусто, но прибитая трава и пышные навозные лепешки, покрытые темной подсохшей коркой, говорили о том, что еще ночью стадо было здесь. Перед тем как идти дальше, Хёрдис обшарила все три полуземлянки пастухов, оставшиеся пустыми. Конечно, здесь она искала не коров, а что-нибудь съедобное. Торопясь утром в усадьбу, рабы оставили хлебную горбушку, и дальше Хёрдис отправилась в отличном настроении, жадно отрывая зубами большие жесткие куски. За время своей победоносной войны с фьяллями и восьмидневного путешествия от берега к Кремнистому Склону она соскучилась по хлебу. «Хёвдинг сильно разбаловал своих дурней, – с завистью к чужой сытой жизни думала Хёрдис по дороге, – раз они бросают такую прорву еды! У других хозяев рабы подбирают все до крошки! Нет, жить у первого богача Медного Леса не так уж и плохо».

Искать следовало в горах: ведь если бы стадо направилось в другую сторону, то пришло бы к усадьбе. На краю пастбища Хёрдис остановилась, подумала, потом зажала хлеб в зубах и сняла с цепочки огниво. Подобрав первый валявшийся под ногами кремень – к счастью, в Медном Лесу их не приходится долго искать, – она ударила им по огниву.

– Ищи моих коров! – уверенно приказала она, не утруждаясь сочинением заклинания.

Какая-то сила из ее души отдавала приказ силе огнива, Хёрдис хорошо чувствовала их глубинную связь, не нуждавшуюся в словах. Огниво выпило из нее столько сил, что теперь не будет привередничать. Теперь оно – часть ее самой.

Сноп искр осыпал ее руки и подол, упал на каменистую тропу, но не погас, а побежал вперед, перескакивая от кремневых выходов к островкам темно-зеленого горного мха. Искры, как стайка крошечных мотыльков, перепархивали с места на место, и Хёрдис шагала следом и забавлялась, наблюдая за их игрой. Она уже ничему не удивлялась.

Но вот хлеб кончился, пастбища тоже кончились, и теперь Хёрдис шагала по первому отрогу Рыжей горы. И чем ближе она подходила, тем огромнее, величественнее, загадочнее казалась гора великаньего святилища. Уже была отчетливо видна ровная площадка на вершине, окруженная продолговатыми, вытянутыми вверх серо-черными валунами. Хёрдис остро чувствовала волшебную силу этого места; казалось, сам воздух вокруг нее сгущался. Обычный человек начинал испытывать нечто подобное только на самой вершине Раудберги, но Хёрдис уже сейчас ощущала подавленность, как перед лицом силы, неизмеримо превосходящей ее собственную.