Шрифт:
Тем более когда оперативная обстановка требовала такового отношения к повседневной жизни, как сформулировал ее командир Тюменского ОМОНа полковник Шпицбергенов на одном из оперативных совещаний за рюмкой чая:
— Ни капли в рот, и в баб ни сантиметра.
А в такой ситуации удержать личный состав от депрессии и пьянства очень сложно. Вот почему у замполита майора Вихрова постоянно болела за это голова. Ведь пьяный милиционер — это ходячая неприятность для начальства. Не дай бог что случится, ведь у всех в руках оружие. А устроить ссору только потому, что физиономия товарища надоела, это, как говорится, что два пальца об асфальт.
Вот и старались начальник милиции общественной безопасности подполковник Бодров и замполит занимать людей. Один работой, строительством новых фортификационных сооружений, а майор Вихров — всякими общественными мероприятиями. Первенство по шашкам, шахматам, волейболу, нардам, футболу, тяжелой атлетике, рукопашному бою среди взводов были уже проведены. Оставалось провести конкурс стенных газет и поэтический турнир. Вот за него-то Валерий Петрович и взялся в полную силу своего замполитского профессионализма.
Командирам взводов были розданы задания придумать стихи на всякие военные темы. Приз был определен: победителю — двадцать три пирожных, по количеству бойцов, и ящик лимонада. На что в призовой фонд все скинулись по двадцать рублей. Готовились с азартом первоклассников. Неделя на подготовку, отведенная Павелецким, пролетела очень быстро.
Конкурс проходил, как и все культурно-массовые мероприятия, в столовой. День стоял на удивление замечательный, с утра дождило. Жара отступила. В зале солдатской едальни собрались почти все сотрудники, за исключением стоящей в наряде смены. Сначала выступил Павелецкий:
— Ну что, бойцы, мы сегодня собрались, можно сказать, на праздник, праздник русской поэзии. Праздник народного творчества. Вашего творчества. Не слышу аплодисментов, Пушкины вы мои!
Раздалась дружная овация, кто-то даже почему-то крикнул не совсем уместное:
— Браво!
На столе перед выступающим гордо возвышался лоток пирожных, с утра приобретенных зампотылом, и ящик лимонада. Из общественных денег капитан Сидорчук, естественно, тиснул пару-тройку засаленных десяток. Натуру, как известно из научной литературы, воспитанием не перешибешь.
Выступив, Павелецкий покинул столовую, его призвали более важные дела. Типа шарахнуть с военным комендантом по соточке за победу русского оружия над супостатами. Валерий Петрович, отметив его уход общим вставанием, продолжил мероприятие:
— Начинаем наш поэтический конкурс. Представлять жюри не нужно, я думаю, что все вы уже давно знаете начальника штаба подполковника Сомова, подполковника Бодрова, начальника криминальной милиции Сергея Дмитриевича Милова и меня. Я являюсь председателем жюри. Отводы по членам жюри имеются?.. Ну что ж, начнем. Первым слово предоставляется, как всегда, первому взводу. Читайте ваше произведение.
— А почему нам?
— Почему не третьему сначала, ведь в Писании сказано: «И последние станут первыми…»
Замполит решил прекратить демократию:
— Цыц всем! Я сказал первый взвод, значит, точка. Кто готов читать ваш стих?
В зале повисло минутное молчание. Затем поднялся Переверзев и, неся перед собой помятый листок стандартной бумаги, вышел к столу с призом. Он повертел перед глазами этот листок и неуверенно произнес:
— Мы тут с ребятами сочинили, в общем, слушайте… Стихотворение без названия: —
Я снова на Кавказе, Бок греет пистолет — Корявейшая фраза, Другой на сердце нет. Посты сходил, проверил, Стою себе, курю. Смотрю, в гнезде над дверью Не спится воробью. Он с лихостью чеченской Дает разгон семье И яростью вселенской Надоедает мне. Враз из гнезда под крышей Казармы боевой Птенец сорвался, слышишь, В асфальт вниз головой. И голенькое тело Раздавлено бойцом. Но воробьи, вот дело, Не бились над птенцом. Вдруг мысль пробила сердце, Что жалко мне его, А вот убить чеченца Не стоит ничего. С тех пор как из конверта Ко мне приходит в сны Та маленькая жертва Той маленькой войны.Хотя Переверзев читал не очень складно, все равно всем очень понравилось. В зале состоялось живое обсуждение, особенно про то, что, действительно, птичку жальче. Раздались бурные аплодисменты. Переверзев по-клоунски раскланялся и сел на свое место под крики:
— Молодец!
— Просто поэт Незнайка…
Майор Вихров поднял обе ладони вверх:
— Все, тихо! Жюри поставит свои оценки. А сюда приглашается представитель второго взвода. Итак, кто смел?
Из зала поднялся Пуртов, он по обыкновению краснел, как красна девица, шел к эшафоту запинаясь, под поддерживающие крики однополчан, типа: