Смотрит на меня снизу испуганными глазами. Ничего не перепутала? Всё правильно? Молодец детка, всё правильно, всё хорошо. Ты об этом меня ещё осенью просила, когда я тебя у мокши отбил. Теперь пришло время. Оставляю одну руку у неё на голове, чуть заметным давлением задаю темп её движениям. И внимательно оглядываю публику. Мужики натыкаются на мой взгляд, кто-то отводит глаза, кто-то наоборот радостно улыбается, дескать «в первую брачную ночь — мысленно с вами». Многие как-то… смущены, растеряны…

Привыкайте ребятки — я делаю то, что считаю нужным. И все ваши чувства… держите их при себе. Привыкайте к покорности, к повиновению. Мне плевать — нравится вам это зрелище или нет. Уже поняли — кто здесь кого? Потому что — господин здесь я. Даже если выгляжу тощим лысым подростком. Кажусь слабее, глупее, моложе вас. Я могу вместе с вами тесать брёвна, есть за одним столом, спать под одной крышей. Как все. Но закон здесь — мой. И любой из вас станет так же, вместо этой девочки. Даже не под страхом смерти, а просто по приказу. По моему. Потому что в доме есть хозяин, глава. Я. И моё слово — закон.

Трифена всё ускоряется, её движения уже напоминают движения лесного дятла, добирающегося до древоточца. Длинная тёмно-каштановая коса на затылке мечется во все стороны всё сильнее. Наконец, я снова ухватываю её голову двумя руками и плотно прижимаю, вжимаю её лицо в моё тело. Носик у неё длинноват, давит. Пауза. Тянем. Ещё тянем. Я чувствую, как она дёргается в моих руках — девочке не хватает воздуха. Терпи. Вот теперь достаточно, теперь и у меня всё кончилось. Дружный выдох проносится по предбаннику. Народ начинает шевелиться. Переглядываться. Издавать междометия. Рано — это ещё не всё.

– Глотай.

Выразительно. Она, стоя на коленях, неотрывно смотрит мне в глаза. Всё её тело — вздрагивает. Кто-то из зрителей ахает, кто-то рефлекторно сглатывает сам. Запоминайте ребятки. И свои эмоции, и мой текст. Формируем устойчивые ассоциативные связки — каждый раз, когда вы будете просто видеть любое женское лицо, вы будете вспоминать моё заклятие. Оно, даже помимо вашего желания, просто всплывёт в вашей памяти. Среди кучи всяких ваших собственных мыслей и желаний — просто промелькнёт. Всегда. Ещё один мой поводок на ваших душах.

Я несколько модифицирую «Заклятие Пригоды». Дополняя его вариациями по теме обряда православного крещения младенцев — они все бывали на крестинах — привязка к их детским воспоминаниям. Рисуя влажный кресты не только на девкином лбу («И разум твой — в воле моей»), но и на глазах, на ушах, на губах («Чтобы смотрела — по воле моей, и слышала — волю мою, и истинное слово твоё — мне»). Добавляю три азимовских закона:

– Первая забота твоя — сохранить господина твоего. А вторая забота твоя — исполнить повеление господское. А третья забота твоя — сберечь себя, дабы было тебе, чем сохранять господина твоего и исполнять повеления мои.

А теперь — казни:

– Если же ты выйдешь из воли моей, или позволишь иным людям вывести себя из моей воли, вольно или невольно, то семечки мои соберутся в горло твоё. И удушат тебя смертью долгой и мучительной. А коли будет кто, кто выведет тебя из воли моей, с согласия или без согласия твоего, то и они умрут вскорости — смертью лютой, нежданной-негаданной. Принимаешь ли ты волю мою?

– Д-да.

А как же? Я же «гумнонист» и «дерьмократ» — всё должно быть «по согласию». Подтверждённым лично и добровольно на вербальном и невербальном уровнях. В присутствии многочисленных и уважаемых свидетелей.

Я распутываю Трифене руки и вручаю обновку — полый бронзовый полу-обруч. Вычищен — аж сияет. В середине — гравировка, тавро — лист рябины. И надпись: «Се — рябинино». Ошейник. «Гривна холопская». Первое изделие Прокуя этого типа. Трифена одевает его на шею, сдвигает полукольца, и раздаётся щелчок — встроенный замок защёлкнул. Теперь его только ключом отомкнуть. Как всё… технологично — не нужно кузнеца с наковальней, заклёпками, молотом…

– Да будет так. Аминь.

Девушка осторожно гладит кончиками пальцев свой ошейник и радостно-испугано смотрит на меня. Сейчас побежит хвастать. Такая блестяшка от хозяина. Здесь золото от бронзы — плохо различают. Звону будет… Надо кое-что акцентировать, а то часть заклятия… как бы мимо ушей не пролетела.

– Будь осторожна, Трифена. Тот, кто причинит тебе вред — станет и мне врагом. А врагов своих я убиваю. Всякая мелочь от тебя происходящая, просто доброе слово или ласковая улыбка, могут быть иным человеком неверно понята. Тот, кто прикоснётся к тебе без моего согласия, кто захочет вывести тебя из воли моей — умрёт. Побереги людей моих, не подводи их под смерть. Будь осторожна.

Повтора смертельных игр Елицы мне не надо. Может быть, моё предупреждение хоть чуть-чуть уменьшит обычное женское стремление к провокации мужчин? Может быть, угроза колдовства чуть уменьшит обычное мужское стремление к обладанию всякой женщиной? Двойная блокировка по горизонтали: запрет для неё самой — внутренний, запрет — для окружающий — внешний. Двойная по вертикали — запрет на действия осознанные, целенаправленные, запрет на действия неосознанные, попустительство.