Для кого-то эта речь стала новостью. Для кого-то — нет.

А кое-кто о ней просто не узнал. В тот день — 2 января 1960 года.

Заявлению предшествовали серьезные консультации отца и самого Джека с ведущими персонами делового и политического истеблишмента. Их реакцию сложно определить как однозначно положительную, но строгого «нет» не сказал никто. Их не предостерегали. Но и не воодушевляли. Любимый ход Джека — оставить все на усмотрение тех, кому предстоит работать.

Ну что ж — пусть сражается. Праймериз многое покажут. В конце концов, кандидата выдвигает конвент, и к тому времени мы успеем про него многое понять. Например — дельный он парень, реально «заточенный» на победу, или — болтушка, пустышка, папенькин сынок.

В нем есть задор, есть шарм, есть драйв. Но есть ли в нем сила? Говорят, он не промах в амурных делах, шелушит девчонок? А на Белый дом маячит ли у него? Дымится? Поглядим.

Слава Богу, никто не говорит о нем как о «левом», вроде Хюберта Хэмфри. Но и «правым» его не назовешь. Прагматик. Вот ведь — вошло же в обиход это хитрое слово: прагматик.

Присматривались к Кеннеди и в Москве.

И именно так чуть больше года спустя укажут место президента в политическом раскладе эксперты советского посольства в докладе Кремлю: «типичный прагматик».

Что же в Кремле прочли о Кеннеди? «В политике он следует… чисто рациональным соображениям. Отстаивает свои позиции, сообразуясь, прежде всего, с конкретными обстоятельствами. И, что более важно, с личными интересами. За годы службы в Конгрессе позиция Кеннеди по ряду вопросов не раз была непостоянной и противоречивой. А в конфликтных ситуациях он вообще избегал занимать позицию. Пример — его отношение к профашистскому маккартистскому течению в политической жизни США в 1950-х годах. Не причисляя себя к тому направлению, Кеннеди, в то же время, избегал критиковать его. Даже когда в 1954 году большинство его коллег по Сенату противостояли Маккарти.

Кеннеди видит путь к оживлению экономики в повышении потребительского спроса путем снижения подоходного налога для определенных групп населения: в частности — для лиц с низкими доходами. При этом он прямо заявляет, что без сомнения повысит налоги, в случае если это станет необходимо для экономики и решения серьезных политических задач.

Кеннеди выступает за предоставление неграм равных прав с белыми во всех сферах жизни, при этом — в рамках «подобающей процедуры», осуществляемой исполнительной властью в соответствии с адекватными законами.

Кеннеди открыто критикует политику правительства США и Запада в вопросах разоружения за отсутствие конкретного плана. Он предлагает учредить в США правительственный орган, способный разработать «реальную программу разоружения», меры по переориентации американской экономики с военной на мирную направленность, а также различные программы международного сотрудничества в социально-экономической области. Он заявлял, что на месте президента запретил бы полеты разведывательных самолетов U-2 накануне встречи на высшем уровне и нашел бы путь принести извинения СССР…» [78]

Доклад солидный. Отражающий черты будущей политики президента. И впрямь, Джек не видел смысла провоцировать напряженность в отношениях с Советами. Выступал за разоружение (в рамках разумного) и расовое равенство (в рамках закона). Не ограничивая себя при этом ни групповыми обязательствами, ни прописями идеологий. Так легче маневрировать. Находить понимание у либералов и не раздражать правых.

Это порождало недоразумения. В партии к нему относились сложно. К тому времени позиции либералов рузвельтовского призыва ослабли, а консерваторы старшего поколения Джека не поддерживали: «Писатель он, может, и неплохой. Но сенатор не больно важный». Их лидером был Линдон Джонсон, сам искавший пути в Белый дом.

Не считали Кеннеди до конца своим и либералы его поколения. Не хотели забыть его позицию в отношении Маккарти. Кроме того, один из их вождей, сенатор Хюберт Хэмфри, тоже собирался сражаться за президентский пост.

О Хэмфри мы уже говорили. Крупный политик, либерал и прогрессист, в 50-х во главе молодых демократов он захватил руководство в парторганизации Миннесоты и стал одним из лидеров лево-либерального крыла всей партии.

Вскоре Америка увидела его портрет на обложке Time. Хэмфри считали видной фигурой в Сенате, представителем интересов рабочих и черных, сторонником разоружения. В этом качестве его знали даже в СССР. Стивенсон собирался взять его в пару на выборах 1956 года. Его поддерживали профсоюзы, группы фермеров, боссы ряда региональных организаций и заметное число университетских интеллектуалов. И хотя его влияние порой преувеличивали, он, без сомнения, был одной из звезд в созвездии демократов, метивших в президенты.

С другой стороны, Хэмфри и ведомая им группа политиков были мишенью критики консерваторов, которых хватало в партии «осла». Проигравший прошлые выборы Стивенсон, зная, что Эйзенхауэр не может баллотироваться вновь и это дает ему шансы стать, наконец, президентом, видел в Хэмфри сильного соперника. И хотя поддерживал в сенаторе амбиции, но только чтобы сделать его «тараном» против Кеннеди. Джонсон не мешал ему по той же причине. А большой бизнес отмалчивался, обеспокоенный его слишком «левой» риторикой.