Что ж, возможно, в этом старый мастер политических баталий прав.

Но, несмотря на победу в дебатах и на то, что 6 % избирателей приняли решение, исходя из впечатлений от дуэли Никсон — Кеннеди, она, конечно, не решила всего. Близился финал.

Матерые «оракулы» предрекали победу Никсону.

Однако бывает, что доверие к прогнозам самых опытных знатоков вдруг возьмет да и пошатнет всего одна какая-нибудь фраза. Так и вышло. На пресс-конференции президента Эйзенхауэра — ближайшего союзника и патрона Дика.

Его спросили: а правда, Никсон играл в правительстве такую большую роль, как он говорит? И что конкретно такого важного он сделал?

Вау! Лихой репортер журнала Time Чарльз Моор, что ты наделал!

Генерал поднял брови и бросил: «Надо недельку подумать. Может, что и вспомню».

Шок. Мог ли Айк сказать что-либо менее приятное о вице? Ну, может только, что он многоженец.

После он и Дик будут твердить, что генерал пошутил. Но это не помогало. СМИ все равно без устали цитировали эту его фразу в том смысле, что Айк де и не помнит, что Никсон делал в администрации. А демократы потешались над ним в телеролике, куда вставили эти слова.

В середине сентября Никсон вошел в полосу неудач. Дик обещал конвенту лично выступить во всех штатах. Но план оказался под угрозой срыва. В конце августа кандидат ушиб колено. В рану попала инфекция, и две недели ему кололи антибиотики. Тут не до поездок.

Выйдя из больницы, Никсон подтвердил свое намерение. Никто его за язык не тянул. Тем самым он помог Кеннеди — потратил кучу времени на места, где шансов на победу не имел вовсе или число голосов выборщиков не влияло на успех. И пока он два дня выступал на Аляске с ее тремя голосами, Кеннеди проехал ключевые Нью-Джерси, Огайо, Мичиган и Пенсильванию.

Не ошибся он, и пригласив Джонсона как кандидата в вице-президенты. Тот блестяще вел кампанию, развеивая недоверие к Джеку техасцев и вообще южан. В общем, был полезен.

Чего не скажешь о Лодже. Ну, зачем было заявлять, что после избрания Никсон пригласит в администрацию негра? Да, черный избиратель был важен, но он не поверил.

А консерваторов такие слова, да еще из уст республиканца, привели в ярость. Что было на руку Кеннеди.

В своем подходе Джек во многом исходил из того, что, адресуясь к эмоциям избирателей, следует помнить: люди умнее, чем о них думают советники и консультанты. Общение с ними — дело тонкое. Им не нужны посулы, рассчитанные на простаков. Надо прямо говорить о проблемах, которые касаются непосредственно их. Если это высокие налоги — о возможности (или невозможности) их снижения. Если безработица — о новых рабочих местах. Если расовый конфликт — о конфликте. Но так, чтоб люди видели: это не пустая предвыборная болтовня.

В Джорджии задержали Мартина Лютера Кинга. Никсон и Лодж как бы и не заметили этого. А Джек обзвонил видных политиков штата с просьбой добиться его освобождения. Позвонил он и жене и отцу Кинга, выразив им свое сожаление в связи с действиями полиции. Вот это было дело. Это произвело впечатление. И на выборах в округах с высоким процентом черных он сильно обошел Никсона в Нью-Джерси, Иллинойсе, Южной Каролине и Миссури.

И черные, и белые хорошо помнили 50-е. Рост благосостояния, потребительских возможностей и ожиданий. Это очень поднимало рейтинг Эйзенхауэра (даже в день выборов 1960 года он составил 60–65 %). Никсон мог отлично сыграть на этом, «склеив» свой образ с образом Айка, но не сумел. Бренд «Дик» оказался куда слабее бренда «Айк».

Кеннеди же не столько критиковал просчеты генерала, сколько указывал на вызовы будущего и на готовность к адекватному ответу. Он говорил: у «слонов» его нет. А у меня есть!

Впервые итоги опросов, предвещавшие победу, он увидел за две недели до финала. Пить шампанское было рано, но уже можно было класть его на лед. Ребята устроили утечку в сторону элит. И — вот дела! — «похоже, Кеннеди — фаворит», — изрекли «оракулы».

Но Никсон не сдавался. В его резерве был супер-танк. За десять дней до выборов в турне отправился сам Эйзенхауэр. И не без успеха! Соотношение стало крайне зыбким: серьезные социологи, обозреватели и политики ушли в тень и ждали. Кампания достигла пика в финале, когда избиратель пришел на участки. Ведь известно: там он принимает решение. Не всегда, но часто.

Их оставалось только двое — неуверенных избирателей — из двенадцати жителей селения Харте Локейшн, что стоит на самом краю Нью-Гемпшира и голосует первым в Америке.

Пятеро — за Никсона, пятеро — за Кеннеди. А эта парочка неопределившихся… Накануне люди Джека вновь обошли все дома. Вручили всем фото с подписью. Особую чуткость проявили к неуверенным. Ведь итоги выборов в Харте Локейшн — это первое, о чем, раскрыв утром газету, узнают тысячи избирателей. И надо, чтоб цифры были в пользу Кеннеди.

Меж тем, начиная с самого утра, час за часом, голосуют все новые и новые миллионы. Впереди Никсон. Но Кеннеди не волнуется. Республиканцы в день выборов утром лидируют всегда. Но кончается трудовой день. Рабочий идет домой. И голосует. По пути или после ужина. И в корне меняет картину. Такова мощь трудовой Америки.

Ну а Кеннеди пока что едет в Бостонскую публичную библиотеку. Голосовать.

Рядом с ним Джеки. Без пятнадцати девять они расписываются в регистрационной книге. Он бережно ведет беременную жену под руку, оберегая от толчков, — вокруг толпятся репортеры. Джон скрывается в кабинке для голосования. За кого он голосовал? Это секрет [120] . После краткой съемки снова — все по машинам. В первой — фотографы, во второй — сам, в третьей — охрана, следом — автобусы с прессой. Он не спеша идет по трапу. Синее пальто внакидку, серый костюм. Ветер треплет волосы. У входа оборачивается. Все ждут его обычного приветственного жеста — взмаха высоко поднятой руки. Но его нет. Тысячи рукопожатий на время превратили руку в плеть.