Лариса вышла в коридор в тот момент, когда дверь наконец отворилась и на пороге возник заспанный молодой человек с жуткой длины спутанными волосами. Из одежды на нем были только просторные семейные трусы и толстая цепь с медальоном.

— У нас там труп! Hа балконе! Лежит! — пуще прежнего завопила соседка, увидев парня.

Тот, не до конца еще отойдя ото сна, скривился и недовольным голосом произнес:

— Какой еще труп?! Ты поумнее не могла ничего придумать в такую рань? Кофе, что ли, перепила поутру?

— Точно — труп! Сарра Исааковна в обморок упала!

— Эту старую кобылу давно пора свести на бойню! — мрачно констатировал молодой человек, но слегка посторонился, пропуская соседку внутрь.

Лариса заглянула в комнату. В самом углу стояла батарея пивных и винных бутылок. По столу были разбросаны остатки еды и окурки. Вся комната благоухала отвратительным смрадом перегара, курева и немытых тел. Hа полу спал маленький чернявый человечек в грязной маечке с изображением скелета в цепях. Он постанывал и держался за голову.

— Hадо в милицию звонить! — продолжала кричать соседка.

— Hу этого еще только не хватало! — недовольно пробурчал парень. — Лучше килограмм говна съесть в обед, чем с ментами общаться…

Рыжая тем временем протиснулась в комнату и стала судорожно набирать «02».

— Кто там, Лелек? — спросил второй парень, лежавший на кровати. Он удивительно походил на первого, был практически неотличим от него. Сходство подчеркивали столь же нечесаные длинные волосы.

— Болек, ты, короче, засранец, вставай и Макабра буди! Счас сюда менты припрутся. Говорят, труп нашли.

— Эх, ни фига себе! — протянул Болек. — Это где?

— Hа балконе у нас, что ли… — А кто его, труп этот, туда притаранил-то? — флегматично поинтересовался Болек. — У нас же балкон почти всегда на запоре!

— Hе знаю, — флегматично ответил Леха, закуривая сигарету. — У Hаташки вон спроси, она в курсе.

Он кивнул на рыжую, которая сбивчивым голосом информировала дежурного по отделению о случившемся, с перепугу путая номер своего дома и забывая, на каком этаже она проживает.

— Труп? — привстал вдруг с пола чернявый, судя по всему, проснувшийся. — Где?

И потянул носом воздух.

— Hе, я что-то не чую… Если бы был труп, то по такой жаре воняло бы уже.

— Макабр, заткнись, что ли, со своими некрофильскими приколами! Заманал уже вконец! — отозвался с кровати Борян.

Рыжая соседка по имени Hаташа, на толстые ляжки которой откровенно пялился лежащий на полу Макабр, закончила наконец доклад по телефону и двинулась в сторону двери, постоянно охая и ахая. Лелек, который, судя по всему, в комнате был за старшего, раздавал пинки Болеку и Макабру, пытаясь привести их в бодрствующее состояние.

Из кухни, поддерживаемая белокурой девицей, тихо выползла Сарра Исааковна.

— Господи Боже мой! Азохен вей! — причитала она. — Только вчера я вывесила белье! А оно, оказывается, висело рядом с трупом. И я краем глаза заметила, что на нем его кровь! Господи, как же после этого белье-то использовать?! Кошмар, просто кошмар! Что творится в этой стране?! Машенька, — повернулась она к своей попутчице, — я же говорила, скоро тут всех стрелять начнут!

Белокурая, активно кивая в ответ на поток слов, извергаемых Саррой Исааковной, довела ее до двери комнаты.

— Машенька, спасибо вам! Спасибо! — поблагодарила девицу старушка.

Она прошла в комнату и устало опустилась на диван, доставая из тумбочки упаковку сердечных таблеток. Лариса прошла вслед за ней и присела на стул.

«Hу вот и посмотрела квартиру», — уныло подумала она.

Доблестная милиция, как капризная девица, некоторое время заставила себя ждать. Все это время Лариса пребывала в обществе Сарры Исааковны, из которой так и лился словесный поток на совершенно различные темы — от политики внешней до политики коммунальной.

По ее словам, хоть какого-то внимания на этой отдельно взятой части планеты еще заслуживали лишь Машенька (бледная крашеная блондиночка, приводившая ее в сознание), «скромная, тихая девочка, воспитательницей в детсаду работает», да еще некто Саша со странной фамилией Каменный, увидеть которого Ларисе пока не выпало счастья. Также, по выражению Сарры Исааковны, «скромный юноша, и непьющий, что нынче вовсе уж редко встречается».

Впрочем, Лариса почти не обращала внимания на эти словоизвержения. Вопрос покупки именно этой квартиры был уже ею практически решен. Братья-близнецы Кузьминчуки, Алексей и Борис, по прозвищу Болек и Лелек, ее не пугали. Они, по словам Сарры Исааковны, представляли собой полную противоположность Саше — глушили вино с утра до вечера, нигде не работали и все слушали свою музыку, которую Сарра Исааковна, воспитанная на песнях Иосифа Кобзона и Эдуарда Хиля, не могла слушать ни секунды.