Следователь собрал в комнату всех жильцов. Братья-близнецы и их гость заявили, что личность убитого им незнакома и они очень рады этому обстоятельству. Последние слова были произнесены Лелеком с наглым и самоуверенным выражением лица прямо в лицо оперативникам.

Белокурая Маша вообще отказывалась идти на опознание трупа, тихим голосом оповещая всех, что она боится мертвых и никогда с ними дела не имела. Однако совместными усилиями Сарры Исааковны и рыжей Наташи ее уговорили подойти к телу, уже уложенному на носилки и прикрытому простыней. Криминалист откинул простыню, Маша испуганно бросила взгляд на лицо и тут же отвернулась. На месте глаза у трупа зияла огромная рана — пулевое ранение пришлось прямо туда. Маша зарыдала и уткнулась в халат поддерживающей ее Сарры Исааковны.

Кроме того, на коммунальной сцене появился еще один, ранее не виденный Ларисой персонаж. Открыв входную дверь своим ключом, в коридор вошел бледный юноша лет двадцати. Он был худ и тих, словно печальный Маленький Принц. Однако на этом сходство с героем Сент-Экзюпери заканчивалось. Лицо вошедшего явно выдавало человека, глубоко болеющего с похмелья. Каждый неосторожный шаг причинял ему несказанные страдания, которые сразу же отражались на бледном лице.

— О! Вот и Санек! — констатировал прибытие юноши один из волосатых близнецов.

— А че это вы тут все в коридоре торчите? — хмуро поинтересовался вошедший. — Ментовоз у подъезда стоит…

— Так это за нашим жмуриком приехали, — радостно поделился мелкий Макабр, который, хоть убитого вовсе не знал, явно получал удовольствие от происходящей суеты.

— Блин, каким еще жмуриком? — отмахнулся Санек (это, видать, и был второй положительный, по мысли Сарры Исааковны, персонаж квартиры, определила Лариса).

Возможность взглянуть на убитого работники органов не преминули предоставить ему тут же. Саша вернулся явно впечатленный увиденным и отчасти даже просто раздавленный видом трупа. Он пошатывался и, левой рукой охватив горло, тяжело оперся о стену. При этом лицо его приобрело вообще сероватый оттенок.

— О Боже, — простонал он.

— Вам знаком этот человек? — поинтересовался следователь.

— Мне? — Саша поднял недоуменные глаза на милиционера. — Hет. Откуда мне его знать?

— Постой, а разве ты не… — начал было Макабр. Однако кто-то из близнецов тут же резко ударил его локтем в бок и зашипел на ухо что-то угрожающее. Макабр, тут же соглашаясь, часто закивал головой.

Hесмотря на заверения следователя, уйти быстро Ларисе не удалось, и, пока милиционеры лениво осматривали место происшествия, у нее была возможность ознакомиться с жильцами коммуналки и составить мнение о каждом из них.

Комната крашеной блондинки воспитательницы Маши Соколовой располагалась в самом начале коридора, напротив кухни. Сарра Исааковна сообщила, что Маша снимает тут комнату уже полтора года, ведет тихий и скромный образ жизни и мужчины к ней почти не ходят, за исключением жениха Миши. По вечерам она обычно ездит куда-то на окраину, где почти ежедневно навещает свою пожилую родственницу. Правда, весь вчерашний вечер она пробыла дома — соседи неоднократно сталкивались с ней на кухне.

Следом за Машиной комнатой располагались близнецы-меломаны Леша и Боря Кузьминчуки, которые также квартировали в коммуналке, задешево снимая комнату у некого алкоголика-ветерана, ныне завсегдатая местного рынка, облюбованного бомжами для выпрашивания денег на бутылку. При этом все остальные жильцы полагали, что пусть уж лучше металлисты день и ночь донимают своей музыкой, чем хозяин, устраивавший постоянные попойки, в результате которых у соседей регулярно пропадали вещи — вплоть до постельного белья.

Кроме того, братья хотя довольно часто пьянствовали в квартире (вчерашний вечер не был исключением), все же особо не беспредельничали и изредка даже убирали в коридоре. Во время же проживания в квартире алкоголика оттуда постоянно доносились запахи, более приличествующие городской свалке.

За ними, напротив ванной и туалета, располагались апартаменты Сарры Исааковны. Напротив металлистов проживал Саша Каменный. Как показалось Ларисе, кроме пожилой дамы, Сашу в коммуналке никто же жаловал — каждый из жильцов норовил хоть как-то поддеть этого инфантильного юношу. Впрочем, самой Ларисе, неплохо знакомой с психологией, также никогда не были приятны люди, обладающие качествами потенциальной жертвы.

Рыжая Hаташа Дебрева — чуть старше Ларисы возрастом — на вид была разбитной бабенкой, работала медсестрой в больнице. Hаташа так же, как и Сарра Исааковна, постоянно извергавшая из себя массу слов, отличалась эмоциональностью и патологической общительностью. Так, спустя несколько минут после знакомства, немного опомнившись от шока обнаружения трупа, она уже именовала Ларису «Лариской» и каждые пять минут напоминала ей, что надо выпить кофе, без коего она не могла прожить и часа и в варке которого достигла, по ее словам, невероятных высот. Дебрева также неистово курила, предпочитая дешевенькие «Союз-Аполлон».

Завершилось же происшествие с трупом едва ли не трагически для самочувствия жильцов — с чердака спустились милиционеры и, проведя совещание с оперативниками, объявили, что пострадавший (невесть как попавший на коммунальный балкон) был убит выстрелом в глаз из пистолета-воздушки, который найден на месте происшествия не был. Калибр пули установить еще только предстояло, когда она будет извлечена из головы пострадавшего.

Мысль о том, что с целью обнаружения орудия убийства милиция может начать обыск в комнатах (кстати, высказанная вслух внезапно испугавшейся рыжей Hаташей), привела некоторых жильцов в негодование, а кое-кого и вовсе в странное расположение духа.