— Ну, и что ты, милая, нос повесила? — насмешливо спросил Котов, входя рано утром на кухню.

Лариса, которая занималась приготовлением ростбифа со сметанным соусом, с весьма удрученным выражением лица повернулась к мужу.

— А потому, что у меня, пожалуй, в первый раз за все время моей детективной практики появилось ощущение пустоты и ненужности моих действий.

— Почему? — удивился Котов.

— Мне кажется, что в редакции почти никого не интересует, кто именно был виновником смерти Галины. Все заняты обсуждением дальнейшей судьбы газеты в связи с действиями властей.

Евгений пожал плечами. Лариса еще вчера вечером рассказала ему о последних событиях в редакции, и он воспринял происшедшее как должное.

В свое время он сам пострадал от команды нынешнего губернатора, когда не захотел отстегивать дополнительные миллионы от своих прибылей в областную казну. Естественно, речь шла не об обязательных налоговых платежах, а о «личной просьбе» губернатора. Многие предприниматели города не в силах были отказать главному боссу губернии и пошли на опустошение своих карманов. Однако находились и бунтари. Среди них был и концерн «Антей», который возглавлял Евгений.

Во многом причиной перевода Евгением части бизнес-активов в Москву была именно эта нездоровая склонность губернских властей к рэкетированию местных предпринимателей.

Поэтому нынешнее поведение губернаторской команды, которая решила прибрать к рукам тонущий корабль оппозиционной прессы под названием «Правое дело» удивления у него не вызвало.

— А что ты еще от них ожидала? — спросил Котов.

— От властей — собственно, ничего положительного, — ответила Лариса. — Другое дело, что смерть Галины мало кого интересует из ее коллег. Хотя мне уже ясно, что это абсолютно не связано с политикой. И наверняка там скрываются какие-то личные или меркантильные мотивы. Кстати, как там Валерия? Она-то как себя чувствует?

— Да ничего, вроде бы ее по милициям не таскают. Сидит себе дома, — зевнул Котов. — Я сегодня звонил ей. Интересовалась, как идет твое расследование.

— Да никак не идет, — раздраженно сказала Лариса. — Мое бездействие, кстати, меня саму уже начинает бесить.

— Так в чем же дело?

— Я не могу сказать, уверена ли на сто процентов в своей версии, но… Если даже допустить, что уверена, то пока что мне не удалось сопоставить некоторые факты и уложить их в своей голове.

— Но я верю в тебя, — заявил Котов, однако Ларису это особо не подбодрило, поскольку муж говорил равнодушным тоном.

Вообще их отношения, претерпевшие в последние годы множество испытаний, сейчас хотя и были достаточно ровными, но без той любви и заинтересованности друг в друге, как в их молодые годы.

— А я уже почти нет. Но все равно буду продолжать выяснять истину, — упрямо сказала Лариса.

— Я в этом и не сомневался, — ответил Котов. — А что все-таки произошло-то в редакции? Ты мне так до конца и не рассказала…

— Я думаю, что власти просто решили воспользоваться неразберихой. Сначала наслали налоговую полицию, потом министра и выиграли у Калягина психологически. Он согласился с тем, чтобы Маточкин встал во главе коллектива, во имя спасения газеты.

— А что Маточкин?

— Он, как я поняла, тоже — мужик не промах, — со вздохом сказала Лариса. — Он, надо понимать, договорился с кем-то из администрации и в обмен на лояльность «Правого дела» властям выбил себе первую роль в газете. Я поняла, что Калягин отправляется в Москву, Маточкин занимает его место, позиция газеты по отношению к губернатору слегка смягчается, а власти прекращают откровенное давление на газету. Появление налоговой полиции в редакции было просто средством воздействия на Калягина. Иными словами, это сделали для того, чтобы он стал более сговорчивым.

— Но это ладно… Хер с ней, с этой дурацкой провинциальной политикой. А что с убийством Пономаревой? — спросил Котов. — Ты говоришь, у тебя есть версия?

— Да, есть… И она все более вызревает, — ответила Лариса. — Не исключено, что мне придется сейчас ехать на встречу с двумя очень творческими, интересными людьми.

— Это с кем же?

— С парочкой влюбленных голубков, Гульковым и Вороновой, — съехидничала Лариса. — Но ты их все равно не знаешь…

— Да, — протянул Евгений. — Влюбленные голубки — это круто. Я уж и забыл, что это такое…

Лариса скептически взглянула на мужа, который некогда, волнуясь и запинаясь, признавался ей в любви. Но это было очень давно. Еще до появления газеты «Правое дело»…

Светлана Воронова выглядела недовольной и хмурой. Сопровождавший ее Дмитрий Гульков старался по своему обыкновению держаться весело и все время пытался шутить. Он иногда бросал по-мужски очень заинтересованные взгляды на Ларису, поскольку со стороны Светланы не получал желаемого отклика. Создавалось впечатление, что этого человека в жизни заботило лишь одно.