…Не проехал я и тысячи ярдов по дороге, как увидел высокого мужчину, который поднял кулак с большим пальцем вверх. Я собирался проехать мимо, но мельком скользнул взглядом по лицу «голосовавшего»: да это Пэт Ривис! Шины взвизгнули от резкого торможения, он подбежал к машине.

— Большое спасибо, сэр. — От него сильно несло виски, но он не выглядел пьяным. — Ваши часы на щитке работают?

Я сверил светящиеся часы со своими наручными. И те и другие показывали восемь двадцать три.

— Похоже, что работают.

— Оказывается, сейчас позднее, чем я думал… Господи, как я ненавижу ходить пешком! Я столько находился, когда был в морской пехоте, что хватит до конца жизни. Моя машина в гараже, перед разбит.

— Где же вы ходили?

— Да в разных местах. Для начала я высадился в Гваделе с рейдерами Карлсона. Но в эти дела углубляться не будем… Вы знаете Слокумов?

— Кто же не знает Слокумов? — кинул я, чтобы подзадорить парня.

— Да, конечно. Все, что нужно для Слокумов, — это револьвер, — но сказал он это как бы шутя. — Вы пытаетесь что-то им продать?

— Страхование жизни. — Я устал притворяться, будто интересуюсь пьесой Марвелла.

— Вот это весело, — сказал он, засмеявшись.

— Люди умирают, — сказал я. — Что тут веселого?

— Ставлю десять против одного, что вы ничего не продали им. И никогда не продадите. В том числе — и страховки. Старая леди стоит больше мертвая, чем живая, а у остальных Слокумов нет даже пятицентовиков в кармане, чтоб звякнуть одной монеткой о другую.

— Полагаю, что это не так. Я слышал, у них хорошие перспективы.

— Будьте спокойны, старуха крепко сидит на своих миллионных, полных нефти участках, но она ничего не продаст и не сдаст в аренду. Слокум и его жена могут не дождаться, пока ее пристукнет. Но в тот же день, когда старая окочурится, они уже будут в бюро путешествий покупать себе билеты люкс, чтобы совершить круиз вокруг света. Страховка их жизни — это нефть под землей. Так что можете перестать тратить попусту время.

— Я ценю добрые советы… Мое имя Лью Арчер.

— Ривис, — сказал он в ответ. — Пэт Ривис.

— Вы, кажется, неплохо знаете Слокумов. — Еще как! Я был у них шофером последние шесть месяцев. Этот ублюдок недавно уволил меня.

— Почему?

— Черт его знает. Может, их просто тошнит от моей физиономии? А меня так уж точно тошнит от них всех.

— Почему это? У них дочка симпатичная. Как ее зовут?

— Кэти.

Ривис быстро, с недоверием, взглянул на меня. «Стоп! — сказал я себе.

— Поговорим о другой женщине».

— У жены Слокума свои достоинства, — начал я.

— Были когда-то, надо думать. Теперь-то она превратилась в сучку. Да и леди-хозяйка. Женщины скисают как молоко, когда около них нет мужчины, который… сказал бы им, куда бежать и что делать.

— Но там ведь есть Слокум?

— Я говорю — «мужчины», — фыркнул Ривис. — Черт, что-то я сегодня чересчур разговорчив…

Машина меж тем перевалила через гребень, обозначавший границу дороги из долины в долину. В стороне от дороги мигали островки света, — там ночные бригады бурили новые скважины. Ниже по склону, освещенные прожекторами, поблескивали выкрашенные алюминиевой краской цистерны с нефтью. Гигантские серебряные доллары! У подножий холмов начинались городские огни, рассеянные на окраине, сгущающиеся, переливающиеся разными цветами в деловой части города.

На главной улице господствовал тяжелый, неуклюжий транспорт. Полуразвалюхи без крыльев то и дело угрожали зацепить бока моей машины. Лихой автомобиль, переполненный парнями с фабрики по производству джина, дул без глушителей по неоновому руслу. «Бьюик» передо мной вдруг резко затормозил — это его хозяин решил поцеловать женщину, сидевшую рядом, а потом так и двинулся, не сразу оторвав свои губы от ее шеи. «Еда», «Напитки», «Пиво», «Ликер»… вывески еще оповещали: «Антонио», «Билл», «Хелен», «Сапоги и Седло». Группки мужчин собирались на тротуарах, болтали, смеялись, жестикулировали, потом рассыпались у дверей баров. Глаза Ривиса заблестели.

— Где-нибудь здесь, — нетерпеливо сказал он. — И тысяча благодарностей…

Я подъехал к первому свободному месту у тротуара и выключил зажигание. Ривис перед тем, как вылезти, посмотрел на меня:

— Вы остаетесь на ночь в городе?

— У меня номер в Куинто. Но сейчас я мог бы выпить.

— Вместе, друг. Пошли, я покажу вам лучшее место в городе. Но покрепче заприте машину.

Мы прошли назад, примерно с квартал, и завернули к «Антонио». Зал представлял собой просторную комнату с высоким потолком, с ресторанными кабинками вдоль одной стены и баром, длиной в пятьдесят футов, с другой. В дальнем углу зала суетился повар в облаке пара. Мы отыскали неподалеку от него два свободных табурета. Все тут выглядело прочно, так, словно пребывало в сегодняшнем виде испокон веков. И заплеванности не допускалось. Сигаретные окурки на полу свежие, отпугивающая поверхность бара красного цвета, отполированная и незахватанная, без пятен. Ривис положил на стойку руки, уверенно, будто она принадлежала ему. Рукава пестрой рубашки были закатаны, и его руки выглядели такими же твердыми, как дерево под ними.