Отшумели вешние ручьи, земля успела подсохнуть, и кое-где уже пробивалась первая трава. Вечерами мало кто из учащихся сидел в комнате, большинство проводило свободное время во дворе: играли в волейбол, коллективно пели любимые песни, слушали игру знаменитого баяниста училища Королева. В эти дни в библиотеку учащиеся заходили реже, а взятые книги читали медленно.

Проходя как-то по городу, я остановилась перед только что вывешенной рекламой кинотеатра «Победа». Шел новый фильм «Далеко от Москвы». Внимательно прочитав афишу, я направилась прямо в общежитие ремесленного училища, где жило большинство наших воспитанников. По дороге встретила секретаря комитета ВЛКСМ Наташу Ширяеву и рассказала ей о своем намерении организовать коллективный просмотр фильма с последующим обсуждением.

— Правильно, — сказала Наташа, — это очень хорошее мероприятие, и мы поможем тебе его провести.

Во дворе общежития шла оживленная игра в волейбол. В перерыв я громко спросила:

— Ребята, кто из вас читал роман Ажаева «Далеко от Москвы»?

Человек тридцать подняли руки.

— В кинотеатре «Победа» идет фильм по этому роману. Предлагаю устроить коллективный поход. Есть желающие?

— Есть! — хором ответили учащиеся.

— А потом хорошо бы устроить обсуждение фильма и книги, — сказал Саша Коротовских.

— Правильно, Саша. Я думаю, твое предложение все поддержат. Значит, решено?

Здесь же составили список, кто может пойти завтра в кино. На другой день, согласовав культпоход с Николаем Александровичем, заказала билеты и после занятий пошла в общежитие. Учащиеся ждали меня. Пришли и некоторые преподаватели. В кино отправились строем. Встав у входа, я пропускала учащихся. Прошли уже все, только Аня Глинникова стояла в стороне и нервно покусывала стебелек сорванной где-то травки.

— Заходи скорее, Аня, сейчас будут звонки.

— Иду, Лидия Павловна, — ответила девочка, — вот только… Юра должен…

Договорить она не успела. К кинотеатру подошел запыхавшийся ученик 7-ой группы Соколов. Он был без ремня и шапки, ворот гимнастерки расстегнут. Я мало знала этого юношу. От преподавателей и учащихся слышала, что он плохо ведет себя на уроках, обижает товарищей.

— А вот и я, — сказал он, — не началось? Ну, да без меня разве начнется. Пошли, Анька.

Я загородила собою дверь и, глядя ему в лицо, тихо сказала:

— Ты куда пришел, Соколов?

— Как, то есть, куда? — удивился он и, не понимая, посмотрел на Аню. — В кино, конечно.

— Посмотри на себя. Разве в таком виде ходят в кино? Ты, молодой человек, будущий рабочий, должен быть культурным, ведь на тебя смотрят все.

Тут в разговор вмешалась Аня Глинникова. Красная от досады и возмущения, она вплотную подступила к Соколову и каким-то особенным голосом заговорила:

— Как тебе не стыдно, Юрий? Я думала ты исправляешься, а ты… ты все такой же… Ты позоришь не только себя, но и всех нас, твоих товарищей, все училище. И мне так обидно, стыдно за тебя. Ведь ты давал слово…

Понизив голос до шопота, Аня продолжала:

— Сейчас же уходи отсюда, слышишь? Уходи немедленно…

Юрий растерянно посмотрел на меня, как бы спрашивая, что ему делать. Пальцы суетливо искали пуговицы, пытаясь застегнуть воротничок. Видимо, в моем взгляде, он не встретил сочувствия, еще раз посмотрел на Аню, круто повернувшись, бросился бежать.

Прозвенел звонок.

— Пойдем, Аня, — сказала я. Девочка сильно волновалась. Чтобы успокоить Аню, я взяла ее за руку.

— Лидия Павловна, многие говорят, что Юрий плохой, а я не верю. Мне кажется, что он может стать совсем другим. Я думала помочь Юрию, а он вот как…

Погас свет, и началась демонстрация фильма, а у меня все еще не выходила из головы только что происшедшая сцена. Почему Соколова считают плохим? Когда сеанс кончился, я сказала Ане:

— Приходи завтра после занятий в библиотеку, поговорим о Юре Соколове, хорошо?

Девочка молча кивнула головой.

Аня Глинникова пришла в конце дня. В библиотеке в этот час почти никого не было. Мы сели за стол, и девочка рассказала то, что знала о Соколове. У него не было родителей, воспитывался он в детском доме и прямо оттуда, имея 5 классов образования, пришел в ремесленное училище. Был зачислен в группу электрослесарей, но к своей будущей профессии не чувствовал влечения, учился кое-как. Он отличался грубым характером, часто ходил одетый не по форме, втихомолку курил.

Беседы воспитателей, директора, мастеров, секретаря комсомольской организации влияли на него мало. Он признавал, что поступает неправильно, давал слово исправиться, но скоро забывал об этом, и все повторялось.