Шрифт:
Когда требуемая сумма была получена, Циркулев собирался откланяться, но Оторвин тормознул его повелительным жестом.
– Куда намылился?
– Мужики ждут. Я налить обещал.
– Перебьются. Есть дела поважнее. У тебя, помнится, много проектов было.
– Есть проекты. Только меня с ними все к чертовой бабушке посылают. Не верят гады-консерваторы, что мои изобретения в жизнь воплотить можно.
– Я не консерватор. Тащи все, что есть. Будем лучший из лучших выбирать.
Чубей решил выставиться в депутаты, но прекрасно понимал, что соваться со свиным рылом в калашный ряд не стоит. Сначала Мишке требовалось заявить о себе, как о личности, а уж потом претендовать на место в парламенте. Фимка в этом смысле был незаменим, как генератор идей. Дожидаясь его, Оторвин видел в своих фантазиях пирамиду, подавляющую Нижние Чмыри своими размерами, огромного сфинкса с собственной рожей, стальные фермы близнеца Эйфелевой башни, которую будет видно даже из райцентра и еще черт знает что.
Фима ввалился в кабинет с огромным ворохом чертежей, выполненных, ввиду отсутствия спонсорской поддержки на обычных обоях.
– Вот, Мишка, труды последних двадцати лет.
Оторвин развернул первый чертеж и увидел множество сосудов, соединенных трубами разных диаметров. По центру чертежа проходила витая лента змеевика.
– Что это?
– Все просто! – Циркулев ткнул пальцем в чертеж. – В эту воронку заливаем брагу. Процесс испарения проходит туточки. Дальше – рециркуляция, охлаждение, а отсюда – готовый продукт. Подставляй стакан и получай удовольствие. Разве не лихо? Официальная наука пока до такого не додумалась.
– Я спрашиваю, – Чубей грозно сдвинул брови. – Что это за херня?
– Самогонный аппаратик. Самое востребованное в нашей местности изобретение.
Чубей испытал сильнейшее желание скрутить чертеж в трубочку и отхлестать ею Фиму по сияющей роже.
– Показывай следующий чертеж!
Через полчаса Мишка убедился в том, что все изобретения Циркулева были вариациями на самогоноваренную тему.
– Фима, а хоть что-нибудь кроме этих долбаных аппаратов у тебя есть?
Циркулев думал не меньше пяти минут и, наконец, воскликнул:
– Есть! Падлой буду! Есть!
Он начал копаться в чертежах, а Чубей скептически следил за изобретателем, уже не надеясь добиться от него чего-то путного. Фима торжественно разложил перед Мишкой последний чертеж.
– Вот. Гидроэлектростанция. Я назвал ее Нижнечмыринской ГЭС. Если перегородить Чмыревку плотиной в самом широком месте, то сконструированный мной генератор сможет обеспечить дешевой электроэнергией Верхние и Нижние Чмыри. Только представь себе, Миша! Это ж…
– Я понял! – Чубею стало трудно дышать от распиравшего его счастья и он расстегнул верхнюю пуговицу кителя. – Я все понял, Фима! Ты – гений!
Глава седьмая,
в которой Чубей-Оторвин разворачивает строительство нижнечмыринской ГЭС, обзаводится карманной прессой и рвется в депутаты парламента.
На следующее утро все трудоспособное население Нижних Чмырей собралось у доски объявлений. Особо тупым его содержание толковал Гриня.
– Приказ номер один, – Бурый обводил толпу победным взглядом. – В виду производственной необходимости всем членам сельскохозяйственного сельхозкооператива «Красный пахарь» свернуть работы на фермах и в поле. К девяти ноль-ноль всем собраться на берегу реки Чмыревки. Явка строго обязательна. Председатель Эм. Фэ. Чубей-Оторвин. Всем все ясно? Или еще раз повторить?
– Гринь, а что за производственная необходимость? – поинтересовался Кулачков. – Может, еще одну премию выдадут?
– Выдадут, Никитка, столько, что не унесешь! Оборзел в корень! – отвечал Бурый. – Тебе еще эту премию отработать надо!
К девяти, галдящая толпа нижнечмыринцев двинулась к реке. Там односельчан уже поджидали Чубей с Циркулевым. Фима был на седьмом небе от счастья: впервые в жизни на его прожект обратили внимание. Он не спал всю ночь и к рассвету успел вкопать на берегу Чмыревки два столба, приколотить к ним лист фанеры и повесить на нем чертеж будущей гидроэлектростанции. Циркулев долго совещался с Чубеем. В итоге было выработано совместное решение: использовать за основу ГЭС старый деревянный мост через Чмыревку. По глубокому убеждению Фимки, такой план позволял сэкономить много средств, стройматериалов и времени.
Народа на берегу собралось столько, что с приветственной речью Мишке пришлось выступать из лодки. Даже не подозревая о том, что поступает, как некогда Иисус Христос, Чубей отплыл на середину Чиыревки и торжественно поднял весло вверх.
– Товарищи! Сегодня у нас знаменательный день! Мы собираемся осуществить самый крупный в истории нашей деревни проект – построить собственную гидроэлектростанцию, сравнимую по мощности с Днепрогэсом! Слово предоставляется главному конструктору Ефиму Яковлевичу Циркулеву. Прошу!
Фимку никогда в жизни не называли по имени-отчеству. От нахлынувших на него чувств, Циркулев говорил так долго и нудно, что толпа начала зевать. Выступление закончилось краткой сноской на излюбленную циркулевскую тему. Главный конструктор выразил глубокое убеждение в том, что нижнечмыринцы будут достойны памяти своих великих предков – инопланетян с разбившегося космолета.
Следующим выступил Гриня, ставший при Чубее кем-то вроде серого кардинала. Он пообещал всем строителям гидроэлектростанции золотые горы в виде моря самогона и тонн закуски. Не удержалась от приветственной речи и Леокадия, которая уже успела сообразить, что отныне ее будущее находится в руках конопатого Мишки. Выдав несколько затертых до дыр лозунгов о всемерной поддержке райисполкома, Развитая снизошла до того, что подала ручку высаживающемуся на берег Чубею.