Одной рукой он остановил качели, а второй приподнял Беллами подбородок. В ее глазах застыли слезы.

– Я не помню, – прошептала она. – Я пыталась вспомнить, Бог свидетель.

Восемнадцать лет я пыталась заполнить пробелы в воспоминаниях, но, похоже, моя память блокирует этот временной промежуток.

– Уточните, чего именно вы не помните?

– Уточнить? Я помню, как отправилась в рыбацкий домик и увидела, как Сьюзен вместе с друзьями надирается пивом. Я точно помню, как она вернулась и танцевала с Алленом Стриклендом, притягивая к себе взгляды всех присутствующих. Помню, что видела, как они вместе ушли из павильона.

Беллами беспомощно посмотрела на него и добавила:

– Это… это как разбитая разделительная полоса на шоссе. Где-то она цела. Где-то ее части отсутствуют. Вот так и с моей памятью, что-то я помню отлично, чего-то не помню совсем. Не помню, что видела или что делала. – Она шмыгнула носом. – Вчера я сказала вам, что написала книгу для того, чтобы выбросить те события из головы и навсегда их забыть.

Но это неправда. Я написала ее в надежде вспомнить все. И теперь мне страшно, что кто-то может прочесть ее, а когда прочитает – поймет, что именно осталось за кадром. Ведь этот кто-то знает то, чего не могу вспомнить я. И это ему только на руку.

Дент был бы рад избавить ее от страха, но он пришел к тому же неутешительному выводу, что и Беллами. Кто-то всерьез опасался, что постоянный пересказ этой истории разблокирует ее память, вытащит на свет образы, глубоко скрытые и прочно запечатанные в ее подсознании в течение почти двух десятилетий.

Беллами-ребенок с дырявой памятью не представляла собой угрозы убийце. Но взрослая Беллами, написавшая бестселлер, – определенно. «Ты еще пожалеешь», – теперь эти слова представлялись ему скорее предостережением, нежели обещанием мести.

А еще Денту не давала покоя мысль о том, не лучше ли оставить ускользающие воспоминания, которые она отчаянно пыталась воскресить, в надежном хранилище подсознания. Ее психика явно блокировала их неспроста. Что, если Беллами горько пожалеет, когда узнает правду?

Что греха таить, подталкивая Беллами к признанию, он преследовал свои корыстные цели, ибо в первую очередь им руководило стремление оправдать себя. Правда, пока он в этом никому не признается и станет во всем помогать ей.

Подушечкой большого пальца стряхнув с ее щеки слезы, Дент бедром остановил качели и, подхватив Беллами под мышки, снял с сиденья, поставил на землю и с неохотой отпустил. После чего украдкой огляделся по сторонам. Влюбленная парочка на одеяле вот уже пять минут как перестала целоваться. Супружеская пара закончила играть с внуком в мяч, села в машину и укатила прочь. Неподалеку остановился запыленный седан, из которого вылез похожий на клерка мужчина лет сорока в рубашке и брюках. Усевшись за стол на площадке для пикников, он расстегнул воротничок и вытащил сотовый телефон. И все это время он пожирал глазами девчонок в мини-юбках, отрабатывавших спортивно-танцевальные па. Дент предположил, что этот тип приехал в парк, точно зная, кого он там увидит.

На Дента и Беллами внимания никто не обращал.

– Кто-то знает о ваших провалах в памяти? – спросил Дент, повернувшись к ней.

Беллами посмотрела на него выразительным взглядом.

Когда же до Дента дошел смысл того, что она хочет ему сказать, от удивления у него отвисла нижняя челюсть.

– Это вздор!

– Ничуть, – произнесла она. – Я никогда никому об этом не говорила. Мои родители были потрясены смертью Сьюзен. Мне не хотелось расстраивать их еще сильнее. В разговоре с Дейлом Муди я поделилась с ним своим предположением, которое в конечном итоге изложила в книге. Я знала, что это правда. Я пыталась вспомнить, клянусь вам. Но затем арестовали Стрикленда. Муди и Руп Кольер были уверены, что нашли преступника, и посчитали неважным, смогу я вспомнить что-то еще или нет. В суде от меня потребовали подтвердить, что Стрикленд и Сьюзен танцевали в павильоне, и я честно ответила на все заданные мне вопросы. Я не могла с абсолютной уверенностью утверждать, что Сьюзен убил именно Стрикленд. Но и отрицать тоже не могла. Впрочем, таково было мнение и всех остальных, кто находился тогда в зале суда.

– Стрикленд был осужден лишь на основании косвенных улик.

– При их преобладании.

– И при отсутствии улик материальных.

– Они соответствовали его ДНК, – возразила Беллами.

– ДНК пары его волосков. Но на одежде Сьюзен были найдены следы перхоти и чешуек кожи других мужчин. Она танцевали со многими и могла обменяться ДНК с десятком других людей.

– Но слюна Стрикленда…

– Он не отрицал, что целовал ее в губы и грудь.

– То есть вы хотите сказать, что ее убил все-таки Стрикленд?

– Нет. Я говорю лишь то, что в глазах Дейла Муди он был главным подозреваемым. И если Алан Стрикленд виновен в убийстве и его на двадцать лет упекли в Хантс-вилл, то справедливость восторжествовала, верно? В таком случае почему таинственный некто пытается запугать вас в отместку за то, что вы своей книгой привлекли внимание к этому давнему преступлению? Если же говорить о… – Дент не договорил. Положив ей руку на плечо, он прижал ее боком к себе и повел прочь от качелей. – Интересно, что это за тип такой вон в том пикапе?

– Какой? Где?

– Не оглядывайтесь! – Он обнял ее еще крепче. – Идите вперед!

– Кто-то следит за нами?

– Точно сказать не могу. Но за последние несколько минут один и тот же пикап проехал мимо нас дважды. Не зайди он на третий круг, я бы не обратил на него внимания.

Этот парк – прекрасное место, но я сильно сомневаюсь, что этот парень любуется на уток в пруду или разглядывает беседки. Не из такого он сорта людей.

– Как он выглядит?

– Лицо я не разглядел, но его пикап говорит о многом. Масса наклеек на бампере, изображения черепа с костями на брызговиках. Огромные шины, которые как будто говорят: