— Она наша дочь.

Они поняли, что этот кошмар будет преследовать их всю жизнь.

— Мы даже не знаем, что лучше: избегать общения или позволить себе выговориться, — признавалась Барбара знакомым. — А та женщина дала нам свой адрес. Мы успокоили ее, сказали, что нам полезно поделиться своими несчастьями. Потом она прислала нам чудесное письмо.

— Многие обещали навестить нас, когда будут в наших краях, — добавлял Робин, глядя на Барбару. — Но никто так и не заехал.

Оставив ненадолго молодого рабочего в покое, полицейские принялись за поиски девушки-радиолюбителя с позывным Зеленый демон, о которой узнали утром. Суперинтендент Тони Пейнтер подключился к допросам в 14.06. Но к тому времени парень пошел на попятную и стал все отрицать, даже секс с Зеленым демоном.

— Мне бы влетело от отца за такие дела! — заявил он. — И мама у меня очень строгая.

Парень клялся Пейнтеру, что ни разу даже не мастурбировал, а когда ему напомнили то, о чем он не так давно сам рассказал полицейскому, он просто отказался от всех прежних показаний. Он подтвердил лишь, что говорил констеблю о каком-то типе на мотоцикле, которого якобы видел недалеко от места убийства.

Подводя итог первого допроса, Тони Пейнтер сказал рабочему, что, судя по его показаниям констеблю Куку, он видел Дон Эшуорт 31 июля.

— Да ваш Кук все это придумал! — закричал парень. — Он хочет убедить всех, что это я ее убил, и не искать настоящего преступника!

Пейнтер напомнил ему о друге, которому кухонный рабочий рассказывал, будто тело Дон нашли на дереве.

— Он сам мне сказал, что ее подвесили за ногу! Ему старший брат Дон сказал. А вам он не говорит просто потому, что не хочет себе приключений.

Но у Дон старшего брата не было, а отец друга слово в слово подтвердил все, что кухонный рабочий рассказал его сыну. Но стоило полиции указать подозреваемому на непоследовательность его утверждений, как он начинал отвечать невпопад, и тогда от него вовсе нельзя было ничего добиться.

В эти дни в полицию поступило письменное заявление одной девочки: она признавалась, что подсобный рабочий преследовал ее и подружек на мотоцикле. Задержанного ознакомили с содержанием заявления, на что он ответил:

— Я езжу только за теми, кто мне нравится. Но за Дон я по Грин-лейн — так он называл по местной привычке Тен-Паунд-лейн — не ехал.

— Почему ты раньше не сообщил в полицию, что видел Дон Эшуорт? — поинтересовался сержант До.

— Мне мама сказала: молчи. Не влезай в это дело. Вот почему.

В 16.06 его опять отпустили отдохнуть. Следующий допрос вели Пейнтер и До.

— Ну ладно, — заявил подсобный рабочий Пейнтеру, — да, я видел, как Дон шла к Грин-лейн. И еще я видел мужчину с палкой.

Он очень сбивчиво рассказал о том, как шел за ней по тропинке, а затем якобы увидел человека с палкой, который следовал за ними.

— Наверное, он дождался, пока я уйду, и набросился на нее, — предположил парень.

Его спросили, не говорил ли он с Дон о сексе.

— Она об этом вообще ни с кем не говорила! — заявил он. — Дон не знала таких слов. Она не из тех.

А потом рассказал, как услышал о поисках девочки, прибежал домой и сообщил матери:

— Она потерялась!

А про себя подумал: теперь во всем обвинят меня.

После этого наступил самый примечательный момент за весь день. Тони Пейнтер показал парню фотографию Дон Эшуорт и сказал:

— Похоже, это твоя работа!

Тот перевел взгляд с Пейнтера на До и пролепетал:

— Я не помню. Может, я и впрямь сошел с ума? Я не знаю!

— Она тебе нравилась? — спросил сержант.

— Да, немного. Но больше я ничего не помню.

— Расскажи, что произошло, — потребовал Пейнтер.

— Она пошла по тропинке, и я начал ее щупать. Она не сопротивлялась, пока я не коснулся ее юбки. Я шел за ней и щупал ее зад. Она повернулась и споткнулась. А я продолжал ее щупать. Тогда она начала сопротивляться, но я ее не отпускал. Потом… голова у меня вдруг закружилась, как будто я выпил! Больше ничего не помню, но я побежал! Не было там никого с палкой. Я просто сошел с ума! Я не мог удержаться! Дон обещала, что никому не скажет! Я и сам не знаю, как это получилось. Я не хотел! Но меня кто-то заставил! Руки и ноги меня не слушались. А она сначала не сопротивлялась, а потом стала вырываться, и в голове у меня все помутилось. Это все не я. Но когда я кончил и она стала подниматься, я убежал.

Но детективы даже не успели обрадоваться этому заявлению, парень тут же все опроверг.

— Я никого не трогал, — заявил он. — Я в ее смерти не виноват. Это не я. Я шел по тропинке, потом что-то сказал и сделал, а после ушел. Она уже поднималась. Это все, что я видел. Я был в каком-то трансе, но я не помню, чтобы я это делал.

Он опять понес чушь о том, как 31 июля дважды был у друга в Нарборо, и все настаивал на том, что о Дон, якобы подвешенной на дереве за ногу, ему сообщил именно друг.