4-му армейскому корпусу совместно с подброшенными ему со сталинградского участка силами удалось создать слабый южный фронт с западным крылом у Мариновки, однако 23-го здесь имело место несколько вклинений противника. Исход пока неопределенен. Во второй половине дня 23-го были обнаружены неоднократно подтвержденные танковые соединения противника, в том числе 100 танков только в районе западнее Мариновки. На всем участке между Мариновкой и р. Дон у нас имелись только растянутые боевые охранения. Для русских танковых и моторизованных соединений путь был свободен, точно так же как и в направлении Песковатки, для захвата моста через р. Дон.

От вышестоящего командования я в течение 36 часов не получал никаких приказов или информации. (Вот когда Гитлер проспал Сталинград! – В. М.) Через несколько часов я могу оказаться перед лицом такой обстановки:

а) или удерживать фронт на западе и севере и наблюдать, как в кратчайший срок армия будет атакована с тыла, формально повинуясь, однако, при этом данному мне приказу держаться;

б) или принять единственно возможное в таком положении решение: всеми имеющимися силами повернуться лицом к противнику, имеющему намерение нанести армии удар кинжалом в спину. Само собой, разумеется, при таком решении удерживать далее фронт на востоке и севере невозможно, и в дальнейшем стоит вопрос лишь о прорыве на юго-запад.

Во втором случае я хотя и действовал бы в соответствии с обстановкой, однако уже вторично оказался бы виновен в неподчинении приказу.

3. Находясь в этом тяжелом положении, я направил фюреру радиограмму с просьбой предоставить мне свободу действий для принятия такого крайнего решения, если оно станет необходимым.

В предоставлении мне такого полномочия я искал гарантии того, что единственно возможный в подобной обстановке такой приказ не будет отдан мною слишком поздно.

Возможности доказать, что такой приказ я дал бы только в случае крайней необходимости и никоим образом не преждевременно, у меня нет, а потому могу лишь убедительно просить о доверии.

На свою радиограмму я ответа не получил.

III. Обстановка на сегодняшний день показана на прилагаемой карте.

Если бы на юго-западный участок фронта даже удалось перебросить еще некоторые силы, положение там все равно останется напряженным… Сталинградский участок фронта ежедневно отражает сильный натиск противника. […]

В результате начатого три дня назад снабжения по воздуху доставлена лишь малая часть минимальной расчетной потребности (600 т =300 «Ю» ежедневно).

Состояние снабжения уже в ближайшие дни может привести к крайне серьезному кризису. Тем не менее, я полагаю, что некоторое время армия еще сумеет продержаться. Однако еще не вполне ясно, сможет ли она ввиду своей с каждым днем возрастающей слабости, нехватки убежищ для расквартирования войск, а также строительных материалов и топлива длительное время удерживать район Сталинграда, даже если, скажем, ко мне будет пробит коридор.

Поскольку меня ежедневно осаждают множеством вполне понятных запросов насчет будущего, я был бы благодарен за предоставление мне более обширного, чем до сих пор, материала, который я смог бы использовать для поднятия уверенности у своих людей.

Позвольте сказать Вам, господин фельдмаршал, что в Вашем командовании я вижу гарантию того, что будет предпринято все возможное, дабы помочь 6-й армии.

Ваш, господин фельдмаршал, покорный слуга Паулюс

Прошу извинить обстоятельствами, что документ написан не по форме и от руки.

(См.: Jacobsen Н.-А. 1939–1945. DerZweite Weltkrieg in Chronikund Dokumenten, S. 362–363). (Выделено мной. – В. М.) [27]

Другим обстоятельством, заставлявшим Паулюса колебаться (не в пример одному из его подчиненных генералов, фон Зейдлицу, решительному стороннику прорыва), были щедрые обещания, которыми засыпал его Гитлер: Геринг гарантировал, что окруженным войскам может быть обеспечено надлежащее снабжение по воздуху, так что они легко смогут продержаться до весны 1943 года, а к тому времени весь бассейн Дона будет, по всей вероятности, отвоеван немцами.