— Алексей, вы в порядке? У вас озноб…

— Я в порядке, доктор. Переволновался просто. Теперь отпускает.

Лука хмыкнул, еще раз осветил меня узким лучом своего фонарика и отошел в сторону.

— Сеньоры, нам лучше уйти как можно дальше, — бубнил Чино. — Спрятаться, дождаться дневного света…

— Боеприпасы нужно завязать в одеяло, — заволновался Шварц. — Не оставлять ни одного патрончика! Они нас, ребятушки, еще выручат, выручат!

— Лех, ты в очках, может, первым пойдешь? — кинул идею Санёк.

— Можно, — согласился я. — Ловушек на тропинке никаких не должно быть?

— Нет, сеньор Алехо, — не согласился Чино. — Вы по джунглям не ходили, опыта нет. Вы и то, что прямо перед носом происходит, не заметите. А очки ночного видения — хорошо. Вот и идите замыкающим, смотрите по сторонам, может, опасность какую-нибудь заметите. Только не спешите стрелять прежде времени, чтобы не сделать хуже. И пусть нас хранят Пречистая Дева и Святой Мигель!

Из зарослей вынырнула взъерошенная мокрая Маня, фыркнула, мяукнула, приветствуя меня, и тут же принялась яростно вылизываться.

Я наклонился к гивере и почесал ее за круглым ухом. Сколько раз Маня спасала мою жизнь, защищая свою маленькую стаю, — не перечесть. Теперь, бегло оглядев гиверу, я с облегчением отметил, что она не пострадала — никаких видимых ран я не обнаружил. Маня, несмотря на присущую ей отчаянную храбрость, заботилась о сохранности своей шкурки трепетно и со старанием.

— Надо идти, сеньоры! — в очередной раз воззвал к здравому смыслу Чино.

— Ну тронулись, тронулись! — пропыхтел Шварц, взваливая на свою спину куль из одеяла, наполненного боеприпасами.

Чино вел нас по какой-то неприметной тропке, где нам то и дело приходилось пригибаться под нависшими ветвями деревьев. Как объяснил охотник, тропу эту протоптали какие-то местные твари, отличающиеся довольно высоким ростом, так что нам очень повезло, что мы на нее наткнулись. На других тропах, проложенных менее рослыми зверями, нам бы пришлось идти на четвереньках или прокладывать дорогу местными аналогами мачете — длинными, расширяющимися к концу ножами. Таких ножей, подобранных в теперь сожженной деревне, у нас было два. Причем высоким качеством они не отличались — металл клинков был мягким и к тому же поржавел изрядно.

Тропинка имела множество изгибов: виляя между стволами деревьев и огибая валуны торчащих то тут, то там невысоких скал, она никак не желала идти прямо. Утоптанный множеством лап или копыт слой опавшей листвы мягко пружинил под ногами. Струи ночного тумана вились между черными и серыми (в отображении очков) скалами, стволами и корнями. Смесь множества запахов заполняла обоняние, заставляя сознание интенсивно работать, придумывая, что же именно могло так пахнуть.

Я шел замыкающим в нашей короткой цепочке. Непрерывно оборачиваясь и поглядывая на иногда мелькающее меж веток небо, в страхе, что в спину или в голову вцепится какая-нибудь тварь, я несколько раз споткнулся о какие-то корни или камни, после чего решил довериться Мане. Гивера неторопливо трусила рядом со мной и не выказывала никаких признаков беспокойства, так что я тоже приказал отбросить все страхи и дать покой своим взведенным до предела нервам.

Оказывается, не одному мне было не по себе в ночных джунглях. Действительно, мои спутники не имели тактических очков, впрочем, как и любых других приборов ночного видения, так что я был в намного лучшем положении, чем они. Пялиться без толку в темноту зарослей ночного тропического леса было наверняка очень неприятно.

Для меня же окружающий мир был раскрашен всеми оттенками серого, словно на экране древнего черно-белого телевизора. И только цветные нити целеуказателей да подсвеченные красным силуэты разной мелкой живности, ползающей и порхающей в ветвях и на земле, расцвечивали унылую картинку. Но жаловаться мне не приходилось, ведь мои прежние тактические очки окрашивали поле зрения в желтый цвет, что было еще непривычнее.

— Как-то здесь тихо, — отметил Лука через полчаса пути. — Насекомые трещат, а вот всяких ночных ревунов да квакальщиков не слыхать…

— Это Темные джунгли, сеньор, — ответил идущий впереди Чино через плечо, — здесь мало животных — все боятся красных псов. Впрочем, это хорошо: так нам идти безопаснее.

— Ну эту же тропинку кто-то проложил! — возразил Санёк.

— Это сато карапачо, сеньоры. Они не боятся красных псов.

— Карапачо, карапачо, — бормотал Лука, — это похоже…

— На них доспехи, щиты… — принялся объяснять охотник.

— Ага, броненосцы!

— Си, сеньор, можно и так называть, — согласился Чино.

— И большие эти ваши сато карапачо? — поинтересовался Санёк. — Их едят? А они сами кого-то едят? Ну людей, например…

— Их едят, они же питаются листьями, травой, плодами…

— Вот и славно! — обрадовался Санёк. — Пусть попадется нам на тропинке такой карапачо и мы быстренько сделаем из него карпаччо! [20]