Очень важным было то, что штатное расписание медиков Придворной медицинской части Министерства Императорского двора было увязано с классами Табели о рангах, с XIV по IV класс включительно. «Дентисты Двора Его Императорского Величества, почетные дентисты, имеющие чины» могли получать чины от XII до IX класса [138] , что соответствовало гражданским чинам губернского секретаря, коллежского секретаря и титулярного советника.

Еще раз отметим, что хотя с 1801 г. при Императорском дворе по штату полагался один зубной врач, а с 1843 г. – один «дентист», но фактически при Дворе по большей части работали два зубных врача – один штатный, а второй «сверх штата». Распределение обязанностей между ними зависело от ситуации. Бывало так, что именно штатный зубной врач занимался зубами императора, а сверхштатный лечил всех придворных, а бывало и наоборот.

Ко времени правления Николая I относится любопытная «стоматологическая история», описанная в газете «Северная пчела» (№ 103 от 11 мая 1849 г.) знаменитым журналистом николаевской эпохи Фаддеем Булгариным. Это образчик классической заказной рекламной статьи, посвященной известному зубному врачу Давиду Валленштейну, практиковавшему в Петербурге с 1824 г. Примечательно расположение рабочего кабинета берлинского зубного врача – в доме у Полицейского моста, на углу Б. Морской и Невского проспекта – доме Котомина. Некоторое время в этом доме жил и сам Ф. Булгарин.

И поныне актуально звучит начало статьи Ф.В. Булгарина: «У испанцев есть пословица „Не пускайся в путь с злым человеком и с больным зубом“. Зубная боль в дороге и походе – беда! Если умный и осторожный человек осматривает перед путешествием экипаж, все ли винты на месте и исправны ли рессоры, то умнее и осторожнее поступит тот, кто запломбирует или вырвет испорченный зуб перед путешествием».

Описывая состояние стоматологического рынка Петербурга во второй четверти XIX в., Ф.В. Булгарин констатировал: «В Петербурге столько зубных врачей, сколько здоровых зубов у жителей столицы». Еще раз отметим, что статья в популярной газете носила откровенно заказной характер, прямо рекомендуя услуги зубного врача Валленштейна читателям: «Г-н Валленштейн уже более 20 лет печется о зубах всех лиц, составляющих редакцию „Северной Пчелы“, с их чадами и домочадцами. А, кажется, нельзя сказать, чтобы редакция „Северной Пчелы“ была беззубая. На зубок мы никого не берем, а раскусим, что следует раскусить». Попутно упомянем, что в 1851 г. дантист Валленштейн был назначен «почетным Придворным зубным врачом» [139] .

Далее журналист детализирует профессиональные качества Д. Валленштейна: «Г-н Валленштейн весьма скуп на чужие зубы и говорит: „Вырвать легко, но вырастить зуб нельзя“, а потому вырывает в крайней необходимости. Пломбирует он удивительно золотом и разными массами и вставляет весьма ловко искусственные зубы превосходной парижской работы, которые заменяют естественные с тою разницею, что не вросли в челюсть, хотя держатся столь крепко, как натуральные».

Подпись под карикатурой: «Батюшки, отцы родные, помилосердствуйте! Втрое заплачу! Только пустите! У меня и зуб уж перестал болеть». Литография. 1889 г. Россия

Кстати говоря, Ф.В. Булгарин хорошо представлял себе то, о чем писал, поскольку именно Валленштейн сам вставлял искусственные зубы популярному и весьма влиятельному журналисту. Еще в 1836 г. он заметил: «Быв свидетелем производства этой операции (вставления искусственных зубов. – Прим. авт.) над человеком довольно нам знакомым, почитаем долгом объявить об отличных умениях г-на Валленштейна» [140] .

В 1855 г. зубного врача Валленштейна наградили золотой медалью на Владимирской ленте «за пользование воспитанников и чинов Морского Кадетского корпуса» [141] .

Ранее мы упоминали, что в XVIII – начале XIX в. все вопросы решались методами экстракции. Больные зубы рвали без анестезии и устрашающими инструментами. Здесь же мы видим иную тенденцию – больные зубы стали лечить. Стоило это, конечно, очень недешево.

Именно во второй четверти XIX в. в стоматологии произошли серьезные изменения. Например, с 1836 г. зубной нерв стали убивать мышьяком, а уже затем совершать те или иные зубоврачебные манипуляции. Кроме этого, открытие наркоза во второй четверти XIX в. связано именно с зубоврачебной практикой, которая, совершенно очевидно, прямо-таки требовала открытия местной анестезии.

Ужасная боль, связанная с зубными процедурами, была издревле эффективнейшим способом достижения целей, весьма далеких от медицины. По преданию, св. Аполлония [142] за веру в Христа подверглась жестоким пыткам. При отказе отречься от своих убеждений ее привязали к столбу и вырвали клещами все зубы. Несломленной Аполлонии стали угрожать сожжением, но она предпочла принять мученическую смерть, бросившись в огонь. День ее почитания – 9 февраля – стал Международным днем стоматолога. На многочисленных изображениях святая держит в руках устрашающего вида клещи с зажатым в них коренным зубом.

Мученичество святой Аполлонии

Культ св. Аполлонии стал невероятно популярен в католической Европе, что, вне всякого сомнения, было связано с распространением различных заболеваний зубов и полости рта. Очень многим было хорошо понятно, какие муки пришлось претерпеть святой. Поэтому почти в каждой европейской церкви имелись фрески святой и ее зубы (как это часто бывало, количество «святых зубов» значительно превысило их фактическое число). Религиозный подвиг св. Аполлонии вдохновил многих художников, и всякий раз сюжетным центром картины становились щипцы устрашающего вида, которыми выдирали зубы изо рта святой. Отметим и то, что хотя по житию св. Аполлония была уже довольно пожилой «девушкой», ее принято изображать во всем блеске молодости, здоровья и кроткой красоты.