У подвергавшихся христианизации ближайших соседей славян в период насаждения православия прежние основные божества язычников также приобретают имена христианских святых и их противников.

Следовательно, предположение о том, что Велес «скрывается» под именем Николая Чудотворца, на наш взгляд, вполне обосновано.

Вероятно, сказочные истории с участием Николая Чудотворца восходят к более древним пластам языческого наследия. Так, Никола является под видом нищего, калики перехожего, неузнанным и набивается либо в попутчики, либо в постояльцы. Спутники или хозяева само собой не берут старичка в расчет. В этом-то и состоит их ошибка. Но это не только просчет, но и традиционная убежденность культурного героя в том, что именно он обладает правом на Силу (Богатство) и Удачу. Никола Чудотворец покровительствует наживному купеческому делу, исцеляет или воскрешает любимых культурного героя (Белозерск., 1, № 38–77), но в то же время наказывает охотников, которых предостерег от опасности, а те не послушали старика; учит уму-разуму попутчика (кузнеца или попа), обделившего товарища в дороге (Садовников, 2003, № 89).

Классикой стала былинная история Михайло Потыка, в которой Николай Чудотворец являет себя как могучий волшебник (Былины, 1993). Михайло Потык был превращен своей женой Марьей в камень. Его едут спасать Илья и Добрыня, названые братья. По пути к ним пристает «калека перехожая» и, понятно, напрашивается в сотоварищи. Богатыри в полный скок, «калека» еле шагает, а догнать его не могут (вспомним заодно Миколу Селяниновича и Святогора). Калека в конце называется Николой. И творит он чародейство, коего не могут сделать ни физически сильный Илья, ни Добрыня. Чары Марьи, то есть Мораны-Морены-Мары, богини смерти, развеивает более древний бог со сходной сущностью, бог магии и смерти Велес/Николай Чудотворец, выступающим под видом своего «волхва», калики перехожего.

Следы почитания Велеса прослеживались в народной культуре и фольклоре вплоть до начала XX в. Так, трава, кусты, деревья и т. п. назывались в народе «волосами земли» (по Е. Дмитриевой)

Еще один тип историй, когда Чудотворец ставит в неловкое положение того или иного русского мужика (см. например, «Бедный мужичок и Николай Чудотворец»): «Один мужичок дожил до такой бедности, что нечего было продать и купить хлеба. И вот молится он Николаю Чудотворцу: “Николай Чудотворец, пойдe я от бедности красть к богачу, а ты спаси меня, свечку поставлю тебе, если исполнишь мою просьбу”. Приходит бедняк к богачу, вошел в клеть, взял деньги и стал выходить вон, да нечаянно задел он ногою обо что-то – загремело, застучало да и свет стал появляться. От страху он без оглядки побежал в поле и видит, что за ним бегут два мужика. Не зна, куда спрятаться; видит мелкий лесок, он туда. А там корова палая. Он – залезь в нее. Мужики мимо пробежали, не заметив его. Когда мужики скрылись, бедняк вышел из коровы и пошел домой» (Смирнов, 2003, № 53).

Волосатое существо (возможно, некое позднее осмысление Велеса) на русском лубке середины XVIII в.

«А в воскресенье пошел в церковь, поставил свечку в десять копеек Николаю Чудотворцу в благодарность за спасение. Выходит он из церкви и встречает мужичка. Мужичек и спрашивает у бедняка: “А что, мужичек, исполнил ли ты завет-то свой?” – «А разве ты знаешь про мой завет?” – “А если бы не знал, так у тебя не спрашивал”, – отвечает встречник. “А коли знаешь, так скажу тебе, что исполнил”. – “А каково тебе было лежать в падине-то?” – “Желанный ты, мой батюшка! Уж коли ты знаешь про мое дело, так не говори никому. Лежавши-то в падине, я ведь чуть не умер”. – “Ты чуть в падине не задохся, а я от твоей свечки, которую ты поставил в церкви, чуть не задохся. Так вот что я тебе скажу: трудись ты до поту лица, а никогда не давай завета никакому святому и никогда не ставь свечи, когда идешь на кражу; уж больно тошно было стоять в церкви от твоей свечи”. Видит тут этот мужик, что перед ним стоит сам Николай Чудотворец, пал на колени и со слезами просит Николая Чудотворца: “Прости ты меня грешного!” Николай Чудотворец оградил этого мужика крестом и скрылся» (Боровичи, 1903).

Отметим, что, идя на воровство, мужик обращается к Чудотворцу, который по необходимости должен обладать чертами Трикстера. Действительно, Николай, преподнеся незадачливому вору урок, не говорит ему ничего душеспасительного о вреде воровства, но просто предостерегает, чтобы в следующий раз воровал сам, а на Бога и святых не уповал… Вполне в духе Гермеса, покровителя воров.

В историях третьего типа Чудотворец сразу действует как мудрый советчик. Подобно Велесу, Никола покровительствует путникам, например: он подсказывает Садко, как спастись от Морского царя. Словно Гермес к Одиссею, Никола приходит к Садко во сне и научает, как выбраться на свободу [21] . В духовных стихах «О каликах перехожих» св. Николай вообще становится покровителем моряков. Мореходы верили, что «Св. Николай доставит попутный ветер и на некоторое время освободит их от гребли и работы… » (Олеарий, 1906).

Миколе, как и Велесу – богу наживы и Удачи, посвящает Садко золотую казну. И к нему же обращается за прибавлением богатства и удаче в торговле, причем господь Бог явно поставлен на одну ступень со св. Николаем:

Похож Никола на волохатого Велеса и обликом. Иногда Никола не назван по имени и похоже, что такой вариант былины более древний, но по образу «белыя седатыя старика» мы без труда понимаем, о ком идет речь:

Кроме того, «стар-матер человек Микола» покровительствует при заговорах, а функции его, судя по их текстам, в точности совпадают с функциями древнего Велеса (Чародейство. Волшебство…, 1998, с. 151, 295, 321). В дополнение к уже упомянутым заговорам от зверя лесного и на сохранение скота приведем такие: «Святый Николае отворяет морскую глубину, поднимает железные врата, залучает от раба Божия усови аду в челюсти»; «Святой Николай, ты разрушаешь горы, разрушаешь камни. Разрушь горе, колдовство, чародейство, зависть, ненависть, сделки, сглаз, от плохой минуты рабу Божьему не на час, не на два, а навсегда».

«Зимний Микола едет на санях»… «Ехал в санях Микола, просил ночлега. Обещал приехать в мае на телеге». На санях является под Новый Год Чудотворец под именем Морозко. Характерно, что в эпоху «развитого православия» гроб с телом усопшего в восточнославянских деревнях продолжали ставить на сани (Велецкая, 2003). Смерть и поныне ассоциируется с холодом, поэтому не удивительно, что зимние духи в двоеверческой традиции носят навьи имена (от корня *мр – Мороз, Морозко) (Ончуков, № 108). Они привечают добрых и трудолюбивых людей, а злых замораживают или позорят.