Именование Даждьбога Солнце-царем – буквальный перевод скифского имени Колоксай. После появления трудов Б. А. Рыбакова с большой долей вероятности можно также говорить о том, что упомянутая Геродотом пара «Таргитай–Колоксай» и пара «Сварог–Даждьбог» восходят к единому мифу.

Бог-кузнец вооружает своих сыновей-воинов, но в первую очередь бога-громовника: Тваштар [27] – Индру. Возможно, славянский Сварог точно также вооружает Перуна (?).

В украинских преданиях и сказках кузнец (Кузьма-Демьян или даже больше – единый персонаж с двойным именем Козьмодемьян) выковывает первый плуг и запрягает Змея, на котором и пропахивает гигантские борозды – Змиевы валы (древние укрепления в Среднем Поднепровье). Не исключено, что с мифом о герое-кузнеце связан образ легендарного основателя Киева – Кия: его имя созвучно со словом «кый» – обозначением дубинки или, быть может, кузнечного молота (ср. «ковать») [28] .

Кузьма-Демьян, как хорошо сегодня известно, – имя Сварога под христианской «маской» (см., напр.: Серяков, 2004).

Нет сомнений в том, что и Даждьбог – это Свет-Сварожич. О Вулкане (то есть Гефесте) как об отце лучезарного Аполлона говорит и Цицерон (Цицерон, 1997).

В белорусском фольклоре (однако, сравнительно позднем) проводится параллель между «Божычем» и «светлым солнцем Дажбогом». Божыч выступает как сын Перуна и его жены Громовицы. Праздник Каляды рассматривается как рождество Божыча, пик борьбы подземного царя Карачуна и распорядителя морозов Зюзи с самим Перуном. Зюзя перевоплощается в медведя и, сопровождаемый метелями, гоняется за женой Перуна. Громовица прячется от преследователей и рождает Дажбога (Беларуская мiфалогiя, 2006, с. 131–132).

Но Огонь-Сварожич – отнюдь не Даждьбог, потому что Солнце и Огонь несколько разные сущности. Они, видимо, соотносятся как Савитар и Агни. Ведь и Агни (Огонь) – блистательный и неукротимый сын Тваштара (РВ I, 95, 2–5; III, 4, 9; VIII, 102, 7).

Однако Свет тоже бывает разный. «Бог богов» Свентовит воплощает Белый Свет, а молодой Даждьбог – свет солнечный.

Как уже было сказано выше, молнии – традиционное оружие бога-громовника (громовика), хотя и не его одного. Бог-кузнец Тваштар, отец бога огня Агни, выточил оружие Индре (РВ, 1,95.2; 1,52.7; 1,61.6). На основе параллели с «Ригведой», как мы уже заметили, можно предположить, что «создателем молний» у славян тоже был кузнец, которого звали Сварог, отец Огня-Сварожича, кующий перуны Громовнику. Тому находятся и не столь уж отдаленные фольклорные и мифологические параллели.

Хтонические киклопы куют молнии и Зевсу, не исключено, что тем же занимается и Гефест, выковывающий оружие Богам и героям.

«Муза, Гефеста воспой, знаменитого разумом хитрым! Вместе с Афиною он светлоокою славным ремеслам людей на земле обучил…» (Гомеровский гимн Гефесту: Эллинские поэты…)

Согласно «Прорицанию вельвы», одним из первых деяний асов стало изготовление кузнечных орудий. Правда, ковали они вначале исключительно золото. Значит, символически тогда и был «Золотой век». В отреченных книгах Золотой век отождествляется с царствованием Гермеса – (И)еремия, после которого настает царствование Сварога-Гефеста-Феоста и век же лезный: «О Ермии. По смерти же Дыеве сына Кронова царствова в Италии сын его Еремии лет 45. Бе же муж хитр и умуоучен, иже изобрете руду златую перве и ковати злато… » (Креховская палея, 1985). Впрочем, деяния Феоста приписывают и Ермию (Гермесу): «Ермий от древних царей по разделении язык во скоре бысть, прежде Авраама великаго. Сей повеле во своем царствии мужу едину жену держать, и добродетели его ради спадоша ему железная клещи с небесе. Ими же коваша орудиа на противникы» (О еллин ских мудрецах, 1985).

Сварог в представлениях современных польских язычников

Получив от бога-кузнеца оружие, культурный герой или иной бог многократно увеличивает собственную мощь. То же происходит, когда Тваштар вытачивает ваджру – «дубину победной силы» – для Индры (РВ I, 52; I, 61; I, 85). Индра убивает Вритру и освобождает похищенные им воды.

В русских сказках кузнец с сыном (позднее Кузьма и Демьян) выковывают герою (Ивану, Никите, Покатигорошку и т. п.) палицу, которую тот с легкостью мечет: вначале (испытывая) в небо, а потом в змееобразного противника при походе в Навий мир, за речку Смородину. Справив оружие герою, идущему для свершения подвига по ту сторону Калинова моста или реки Смородины или спускающемуся в Пекельное царство, кузнец с напарником, в которых угадываются черты Сварога и, возможно, его сына Огня, помогают ему справиться с могучей ведьмой-воительницей (Змеихой, пролизывающей железные двери кузнецов насквозь), преследующей героя.

В «Слове св. Григория на просвещение, надписываемом како первое погани суще языцы служили идолом», переводчик вставляет в текст произведения имена известных ему славянских богов: «Тем же богом требу кладоуть и творят, и словеньскый язык, вилам, и мокошьи, диве. Пероуноу херсоу, родоу и рожаници, оупирем и берегыням, и переплутоу, и верьтячеся пьют емоу в розех, и огневи сварожицю молятся, и навьмь мевь творять…».

Н. М. Гальковский справедливо указывает: «Сближение Сварога с Гефестом, если всмотреться в него, сделано летописцем не случайно. Гефест по понятию греков был искусный кузнец. До наших дней сохранилась подблюдная песня, имеющая какое-то мифологическое значение, о кузнеце с тремя молотами, которого девушка просит сковать подвенечный убор – золотой венец, перстень и булавочку, иначе говоря, устроить ее брак. Имеем в виду общеизвестную “Идет кузнец из кузницы”. В слове Христолюбца огонь называется Сварожичем. Не произошел ли Сварог от Сварожич. Суффикс [29]– ич обозначает отчество*, принадлежность кому-нибудь, например: Иванов-ич (сын Ивана). Предполагаем, что слово Сварожич могло существовать раньше Ивана, т. е. сын раньше отца. Засвидетельствованное древними памятниками у балтийских славян именование бога солнца [30] и бога огня у русских одним и тем же именем Сварожич говорит в пользу предположения, что название Сварог существовало раньше, чем Сварожич, если не как наименование бога неба, небесного круга или, что наиболее вероятно, как название божества первобытного несозданнаго огня, творца мира…» (Гальковский, т. 1).

Симаргл (?) на русальном браслете (прорисовка А. Потапова)

На наш взгляд, притяжательное прилагательное не может появиться ранее существительного, как признак не может появиться раньше сути.

В «Слове некоего Христолюбца…» (из Златой Цепи, XIV в.) двоеверных христиан упрекают, что они «веруют в перуна и в хорса и в мокошь и в Сима и в Рьгла и в вилы… и огневися молять, зовуще его Сварожицем и чесновиток богом творять…»

Но если Сварожич – отчество Огнебога, то каково же имя его?

Вообще в вопросе о Семаргле авторы не смогли прийти к единому мнению. Один из авторов (Д. Гаврилов) склонен полагать, имя бога огня – Симаргл-Семаргл-Семургл-Семаергл-Самарглъ («За ним кликну Карна, и Жля поскочи по Руской земли, Смагу мычючи в пламяне розе» (Слово о полку…)). Оно может восходить к древнерусскому «смага», то есть «огонь» (ведическое Агни).

Это неординарное предположение идет вразрез не только с мнением Б. А. Рыбакова, но и с приведенным выше «Сима и в Рьгла и в вилы… и огневися молять». Если думать, что Сим и Рьгл есть Семаргл, то при чем тут «огневись»? Д. А. Гаврилов считает, что, поскольку Огонь присутствовал на капищах в живом и явном виде, то собственно Огнебогу-Семарглу вовсе не обязательно ставили чуры и столпы. Сам огонь и был его символом. Вторую часть имени Семаргла-Симаргла (-ръглъ, -ръгл,– ргл) Д. А. Гаврилов возводит к слову «рыгать (рыгати)». Таким образом, с его точки зрения, имя этого бога означает «пламенем, огнем рыгающего (пышущего пламенем) летучего смока». На русальных браслетах присутствует образ крылатого полупса-полузмея. В русских заговорах он известен, как пенежный, то есть огненный змей. В любом случае, вопреки Б. А. Рыбакову, Симаргл едва ли тот же персонаж, что Переплут [31] .